Исаев Глеб Егорович: "Травести" Аннотация: Жила актриса. Все у нее было: Молодость, красота, работа, муж... Все изменилось в одно мгновение. Рухнула и развалилась на тысячи осколков прежняя, спокойная жизнь. Судьба любит устраивать подобные, не всегда приятные сюрпризы... И вот уже перед ней новая сцена, где идет совсем другая пьеса. Куда более жестокая и непредсказуемая... ( благодаря любезной помощи уважаемого Александра, первая половина текста очишена от ошибок.) Глава 1 Оля взглянула на темное, без малейших проблесков звезд, небо. Зябко поежилась. Ее шубка из норки смотрелась шикарно, но не грела вовсе. Однако пониманием денег было не вернуть, и теперь ей придется бежать из театра домой по ночному зимнему городу, провожая грустным взглядом редкие такси, ползущие мимо. Выдохнула, собираясь с духом, и повернула с освещенного проспекта в глубину сонного квартала. Маленький парк, милый и уютный днем, сейчас казался дремучим лесом. Ветви кленов тянули свои крючковатые пальцы, а их костлявые тени на синеватом от лунного света снегу будили неясное чувство тревоги. Но окончательно добил гололед. Высокие каблуки безбожно скользили, норовя обломиться. "Зря, конечно, я так вырядилась, - забыв на миг о своих страхах, с запоздалым сожалением подумала Оля, - однако, куда деться, положение обязывает. Как же... артистка". Попасть в театр сразу после окончания училища оказалось дикой удачей. - Повезло, - щуря глаза, улыбались институтские подружки и лицемерно вздыхали в ответ на ее заверения о случайном стечении обстоятельств. А вышло все действительно случайно. Актриса, игравшая до нее, угодила в "ситуацию". Режиссер тянул до последнего, но когда Малыш стал походить на раскормленного Карлсона, вынужден был решать. На глаза попалось Олино резюме. Ее отыскали и предложили выйти на замену. Причем сразу на пять ролей. Почти в весь репертуар. Подходящая для амплуа травести внешность в свое время стоила девчонке немалых слез. Метр пятьдесят два с каблуками, сорок второй размер и курносый мальчишеский нос огорчали до невозможности. Что говорить, если даже сейчас покупать любимый "Winston" Оле приходилось с паспортом. Права пословица: "Маленькая собака - до старости щенок". И в семнадцать, и в двадцать пять. Не помогло и замужество. Муж Петька, подающий надежды репортер, внезапно перестал быть перспективным, увлекся пивом и прожектами отыскать свою тему, вырваться на орбиту большой журналистики. Однако увлечение переросло в профессиональную зависимость, а темы так и не нашлось. "Может, стоило ему позвонить? - вспомнив о муже, запоздало подумала Оля и тут же решительно прогнала глупую идею: - Ну, уж нет. Чтобы завтра весь театр обсуждал его пьяный бред? Тетя Маша, стерва та еще, и углядит, и унюхает. Вахтерша, что твой прокурор..." Сосредоточив внимание на скользких надолбах ледяного крошева, не заметила, как пробежала половину пути. Подняла голову, с облегчением увидев в просвет между деревьями угол "своего" дома. - Эй, крошка, пивка не желаешь? - невинное, вроде бы, предложение засидевшихся в парковой беседке выпивох испугало, как пушечный выстрел. Ойкнула, чувствуя расползающийся в животе холод, и на ватных ногах рванулась прочь. Уже вовсе не думая о целости каблуков. Однако страх сыграл недобрую шутку. Каблук угодил на ледяное зеркало, и она рухнула на колени. Сумочка распахнулась. Мелочь из косметички высыпалась, рыбкой скользнул в сугроб телефон. Но Оле было не до того. Суматошно задыхаясь, попыталась вскочить. Голос прозвучал возле самого уха: - Помочь, подружка? Пахнуло табачно-пивным перегаром, и вот уже сильные руки подхватили ее и подняли с асфальта. Дернулась, зажатая одетыми в одинаковые куртки, пятнистые штаны и высокие грубые ботинки крепышами. - Смотри, Череп, девка с перепугу, поди, ус...сь. Во, какой ты зверюга. - Страшно, соска? - тот, кого назвали Черепом, пьяный в дым, глянул на нее мутными, дурными глазами. Вряд ли амбал понимал, что сказал ему приятель. Наркоман уставился на симпатичную мордашку. - Серый, тащи б... Щас мы ее, - он дернул рукав жертвы, затрещал дорогой мех. Уже ничего не соображая от страха, попыталась завизжать, но жесткая ладонь ударила по лицу, вбивая крик. А еще раз, уже по затылку. Умелый, поставленный удар, взорвал в голове миллион искр. Глаза закатились, и девчонка обвисла на руках держащих ее. - Ты чего, Миха? - пьяно уставился на подкравшегося сзади собутыльника Серега. - Фигня. Вырубилась на полчасика. Давай ее "на район". Смотри, какие ножки. Чур, я первый, - похабно ухмыльнулся Миха, хватая Олю за ноги. Обкуренный Череп отстрелялся быстро, но, в азарте наркотной вседозволенности, вдруг выхватил "бабочку" и, в диком кайфе, располосовал острым, как бритва, ножом лицо беспомощной жертвы. Первым пришел в себя Серый: - Блин, малолетка, - оторопело уставился он на лежащую. - Сваливать надо. - А с этой? - Миха размахнулся и, словно мяч, пнул ее в голову. - Череп, смотри, как разделал, заложит. - Хрен с ней, - отмахнулся Серый. - Она и не вспомнит ничего. Валим. "Скины" добили остатки пива и исчезли в темноте зарослей. В себя пришла от боли. Жгло все, особенно низ живота. Попыталась шевельнуться, не удалось. Холодно не было. Собрала силы и попыталась встать. Рывок увенчался успехом. Оставив на мерзлых досках прядь волос, смогла приподнять голову. И тут лицо взорвалось болью, словно плеснули кислотой. Рефлекторно потянула руку и бесчувственными, словно от неудобного сна, пальцами коснулась губ.