Слепой случай

Когда Маша Бурова вышла из кинотеатра, город уже окутали сумерки. На улице было довольно прохладно. Маша поежилась и вдруг сообразила, что оставила плащ в своем кабинете. Она подняла голову и посмотрела на здание, в котором находился частный Музей театральных костюмов, где она работала. Ей повезло: в кабинете Дианы Кудрявцевой еще горел свет.

Музей располагался в левом крыле старого особняка, занятого в основном юридическими конторами. Здесь был отдельный вход, и Диана, которая всегда уходила последней, лично запирала его и включала сигнализацию. Проклиная свою забывчивость, Маша отправилась за плащом.

Сверкающая витринами улица выглядела нарядной и оживленной, но, когда Маша свернула под арку и попала в тесный, плохо освещенный дворик, шум стих, и ее каблуки гулко застучали по асфальту. Нет, женщинам не стоит работать допоздна.

Подойдя к входу, Маша нажала на кнопку переговорного устройства, но ответа не последовало. Подождав немного, она повторила вызов — и снова безрезультатно. Обеспокоенная, она достала из сумочки мобильный телефон и позвонила в офис. Бесполезно — личный номер Дианы отзывался длинными гудками. Неужели начальница ушла, забыв погасить свет? Довольно странно. Строгая и внимательная к мелочам, она ужасно не любила небрежности. Музей был ее любимым детищем, и в стремлении сберечь для него лишнюю копейку она требовала от подчиненных строжайшей экономии во всем — от бумаги и скрепок до телефонных разговоров. Все счета, в том числе и за электричество, она всегда подписывала сама.

Маша ступила на крыльцо и отперла дверь своим ключом — сигнализация не сработала. Что за ерунда? Входить в темный вестибюль было страшновато, и молодая женщина беспомощно оглянулась назад. Только тут она заметила, что автомобиль Дианы припаркован возле полуразвалившейся трансформаторной будки. Значит, начальница все-таки внутри. Но почему же тогда она не откликается на звонки?

— Диана! — крикнула Маша, пытаясь нашарить на стене выключатель.

Только после того как в вестибюле наконец зажегся свет, она решилась войти внутрь. И кто бы мог подумать, что музей, который она знала как свои пять пальцев, покажется ей сейчас таким страшным? Впрочем, она раньше никогда не оставалась здесь одна, да еще поздним вечером. Кабинет Дианы находился на втором этаже. Медленно поднимаясь наверх, Маша старалась ступать тихо, однако старая лестница проговаривала каждый ее шаг: шарк, шарк. Круглые потолочные лампы в коридоре второго этажа гудели от напряжения, и их хирургический свет резал глаза.

— Диана! — снова крикнула Маша, мелкими шажками продвигаясь по коридору.

На этот раз голос ее дрогнул — она увидела, что дверь в кабинет начальницы распахнута настежь. Однако оттуда не доносилось ни звука, ни шороха… Нужно было заставить себя дойти до кабинета и заглянуть внутрь. Маша почувствовала, что на затылке у нее шевелятся волосы. Вдруг за дверью кто-нибудь притаился?

Она остановилась и прислушалась. В музее было так тихо, что собственное дыхание показалось Маше сиплым и опасно громким. Сбежать или все-таки рискнуть и войти?

Вытянув шею, она на цыпочках прокралась к двери, усилием воли преодолела последние метры… В тот же миг она в ужасе отшатнулась назад и, привалившись к стене, зажала рот ладонью.

Диана Кудрявцева лежала на ковре возле своего рабочего стола. Судя по всему, ее ударили по голове бронзовой статуэткой, брошенной тут же. Вокруг головы — темный ореол крови. Поборов приступ страха, Маша с колотящимся сердцем вошла внутрь. Она настороженно оглядывалась по сторонам. Что, если преступник все еще здесь, прячется… за занавесками? Она некоторое время смотрела на эти самые занавески расширенными глазами. Однако ни одна складка не шевельнулась. Маша прошмыгнула к столу и присела на корточки, протянув трясущуюся руку к горлу своей начальницы. И сразу поняла, что опоздала. Бесполезно искать пульс — Диана мертва.

Капитан Харитонов постукивал карандашом по массивному столу. Стол находился в кабинете главного бухгалтера музея, где оперативники оборудовали себе нечто вроде штаба. В тот день, когда произошло убийство, только этот кабинет был заперт на ключ, поставлен на сигнализацию и оказался единственным местом во всем музее, где убийца по определению не мог оставить никаких следов.

За окном прогуливалось пакостное серенькое утро, и следователь тщетно гнал от себя мысли о чашке крепкого кофе. Подготовку к расследованию он со своими людьми в основном завершил: информация об убитой собрана, свидетели опрошены, протоколы составлены. Следственная группа напряженно работает, пытаясь восстановить детали происшествия. К тому же оставался шанс найти какие-то зацепки, которые помогли бы раскрыть преступление по горячим следам.

У незамужней Дианы остался лишь один близкий родственник — младший брат Антон. Однако на первый взгляд этот самый брат выглядел вполне респектабельно, а его финансовые дела обстояли вполне благополучно. Он работал в солидной фирме и был там на хорошем счету.

Антон Кудрявцев появился в музее сразу после того, как Диану увезли. Ему не пришлось опознавать тело, и у детективов создалось впечатление, что Антон так до конца и не смог поверить в то, что его сестры больше нет в живых. Это был стройный тонкокостный мужчина, довольно высокий, светловолосый и слегка близорукий. Когда ему задавали вопросы, он щурил на детективов карие глаза, нервно протирая очки. Потом водружал очки на нос, но через какое-то время снова сдергивал их.

— У вас есть хоть какие-то подозрения? Кто мог убить вашу сестру? Возможно, у нее были враги? Что вы об этом думаете? Ведь что-то же вы думаете…

Антон развел руками и беспомощно посмотрел на Харитонова.

— Я думаю, это какая-то ужасная случайность. Никто не мог таить на Диану зла. Она была очень справедливой и доброй. Любила людей, ее тоже все любили… А подчиненные так просто обожали.

— Когда вы виделись с ней в последний раз?

— В среду. Да, точно. В среду я заезжал сюда. Диана приобрела для музея новый экспонат, хотела показать его мне.

— Что за экспонат? — поинтересовался Харитонов, делая пометку в блокноте.

— Н-не знаю, я так и не дошел до экспозиции. Лучше вам спросить у служащих. Диана говорила, что это какое-то платье, украшенное камнями.

— Дорогое?

— Не слишком. Среди театральных костюмов, которые входят в коллекцию, есть свои жемчужины, но украшения на них, конечно, бутафорские. Вместо камней — стразы. В основном экспонаты представляют историческую ценность.

— Про экспонаты я уже все выяснил, — шепнул Харитонову его помощник Гарик Белевич. — Там все в порядке. Ничего не пропало.

— Скажите, Антон, — кивнув головой, продолжал следователь. — А почему коллекция ваших родителей перешла в единоличное владение Дианы? Она была в семье любимым ребенком?

— Мне они завещали большую квартиру и загородный дом, — поспешно пояснил тот.

— А почему не наоборот? Обычно семейные реликвии переходят по наследству сыновьям. А дочери получают денежный эквивалент.

— Это как раз вполне объяснимо. — Кудрявцев откинулся на спинку кресла, однако поза показалась ему слишком вольной, и он поспешно вернулся в исходное положение. Немного поерзав, он наконец решил подняться на ноги.

— Не возражаете, если я немного похожу тут? Когда я нервничаю, мне необходимо двигаться, — зачем-то пояснил он.

Детективы продолжали выжидательно смотреть на него.

— Диана имеет… имела… специальное образование, — принялся объяснять Антон. — Она ведь художник-дизайнер, изучала историю театрального костюма и могла квалифицированно вести дела. Музей был ее детской мечтой. Как только появилась возможность, моя сестра немедленно ею воспользовалась.

— Что за возможность? — скучным голосом поинтересовался Харитонов.