Предисловие

Тема войны в Афганистане занимает значительное место в современной исторической, художественной литературе, кинематографии. И действия разведчиков как наиболее активных участников этой войны, людей самой загадочной и романтической воинской профессии, рассматриваются там с наибольшим интересом.

Просматривая очередной «афганский» фильм с лихо закрученным сюжетом, отчетливо понимаешь, что это всего лишь коммерческий проект, и в нем почти нет ничего общего с тем, чем занимались в Афганистане разведчики.

Я весь свой почти двухгодичный срок в Афганистане прослужил в одной дивизии – 201 мотострелковой, и в одной должности – начальником разведки этой дивизии, потому отвечаю за свои слова. Во всех событиях, описанных в этой книге, я был или непосредственным их участником, или имел непосредственный контакт с персонажами моих очерков.

Очерк «Две трагедии 783 орб» особенный. Это историческое расследование памятных и трагических боев 783 орб нашей дивизии 3 августа 1980 и 17–18 июня 1986 года, в которых я личного участия не принимал, но знаю о них от очевидцев и непосредственных участников.

В книге опубликовано около 100 фотографий моих однополчан-разведчиков, многие из которых погибли. Вглядитесь в эти молодые лица!

На обложке книги не случайно находится фотография ущелья Машхад в горах Памира. Здесь, в отрогах этого ущелья, произошла первая упомянутая трагедия, унесшая жизни около 70 солдат и офицеров нашей дивизии.

В этом расследовании мне помогли некоторые материалы российского писателя-афганца, бывшего редактора дивизионной газеты «За честь Родины» Алескандера Рамазанова, написавшего книги о 201 мсд под названием «Дивизия цвета хаки», «Последний легион империи» и «Трагедия в ущелье Шаеста».

Описание второй трагедии – событий 17–18 июня 1986 года, взяты мною из воспоминаний бывшего командира разведывательного батальона полковника П.В. Корытного, офицеров и солдат – участников этого боя, опубликованных в сети Интернет и печатных источниках.

Очерк «На крыше мира» для большей полноты картины событий тех лет мною дополнен выдержками из повести писателя-афганца Глеба Боброва «Песчаный поход». Будучи солдатом-снайпером в 860 омсп, награжденным высшей солдатской наградой – медалью «За отвагу», он детально описал отдельные события, произошедшие в их полку в тот период 1984 года, когда наша дивизия совместно с ними вела боевые действия в провинции Файзабад.

Провел я и собственные исследования.

В первую очередь, это работа с топографическими картами для уточнения районов, где произошли описанные события. Для меня это было как бы возвращением в те далекие годы и возможностью снова пережить чувства и мысли, которыми я тогда жил.

Основательно пришлось поработать с «Книгой Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане», изданной Генеральным штабом ВС России в 1999 году.

К глубокому сожалению, эта очень полезная для историков Афганской войны книга страдает многими недостатками. Так, наряду с необходимыми данными о погибших воинах она не содержит таких, казалось бы, обязательных о них данных, как: в составе какого соединения и части (номер полевой почты) служил солдат, офицер, прапорщик, место и более подробные обстоятельства гибели.

Ну какую ценность для исследователя имеют, скажем, данные о том, где работал или учился погибший до призыва в Советскую Армию, его гражданская специальность?

По моему мнению, погибший солдат (этим словом я объединяю все категории военнослужащих) навсегда останется Солдатом, а кем он был до этого – не так важно.

Скажу, что больше всего удивили меня казенные фразы и фальшивые истории в аннотациях о погибших. Например, история, когда начальник гарнизонного Дома офицеров по приказу начальника политотдела дивизии поднимает в атаку пехоту и при этом героически гибнет. За свой подвиг посмертно награждается орденом «За службу Родине» 3 степени.

Простите меня, но каждому мало-мальски разбирающемуся в военном деле, а уж «афганцам» тем более, видно, что эта история – небылица. Во-первых: данная категория офицеров на боевые операции не привлекалась и не то что управлять подразделением в бою, но и быть на поле боя не могла даже теоретически. Во-вторых: если офицер погиб в бою, то почему же он награжден небоевым орденом?

Друзья мои, извините, но так было, и не я это придумал. Невоюющий офицер мог погибнуть от обстрела гарнизона, автоколонны, в сбитом вертолете или самолете, подорваться на мине. Да мало ли где он мог еще погибнуть, это не важно, но это была бы правда, не умаляющая его заслуг перед Родиной. Он уже совершил свой подвиг, служа на земле Афганистана, оставив свою семью и рискуя жизнью ради выполнения мифического интернационального долга. И не столь существенно, непосредственно в бою он погиб или нет.

Непонятен и уровень наград, которыми удостоены погибшие. Одним и тем же орденом Красной Звезды награждается и раненый солдат, подорвавший себя гранатой при попытке его захвата душманами, и солдат, умерший от инфекционной болезни в госпитале.

А почему солдат, погибший от неосторожного обращения с оружием, награжден, а солдат, погибший в бою – нет? И таких вопросов к авторам Книги Памяти – масса.

Сознаю, что это, конечно, не вина составителей: все-таки представление на награждение писали и утверждали командиры, старшие начальники погибших. А они зачастую толком и не знали обстоятельств гибели, а если и знали истину, то старались любую гибель сделать героической.

В свете этого есть предложения к властям и руководству общественных организаций ветеранов Афганистана.

Почему бы не инициировать представление всех погибших воинов-афганцев, всех без исключения, не удостоенных наград СССР, к национальным наградам наших государств? Приурочив хотя бы к пышно празднующимся датам вывода ОКСВА? Хотя бы по нескольку человек к каждому празднику, а не к поголовному и неоднократному награждению деятелей афганских ветеранских организаций непонятно за что.

На одном из стендов в музее Великой Отечественной войны в г. Киеве демонстрируется официальное письмо 2001 года из Москвы от Всероссийской ветеранской организации «Боевое братство» за подписью ее руководителя – бывшего командующего 40А генерала Громова Б.В. Там он обращается к Президенту Украины Кучме Л.Д. с просьбой о присвоении посмертно звания Героя Украины разведчику разведывательной десантной роты 783 орб, заместителю командира взвода сержанту Николаю Бричнику с Житомирщины.

Н. Бричник в решающую минуту боя в ущелье Шаеста 3.08.1980 года принял командование взводом и геройски погиб. Подвиг совершен на глазах десятков свидетелей. Казалось бы, какие могут быть сомнения? Тем не менее письмо есть, а результата так и нет.

Формальная причина: «Звание Герой Украины не присваивается за заслуги, имевшие место в прошлом и не связанные со становлением и развитием независимой Украины» (Положение о звании Героя Украины).

Тем не менее из 265 Героев Украины это звание в 17 случаях было присвоено посмертно с нарушением этого положения. Значит, можно, если сильно хочется?

Я склоняю голову перед именами всех без исключения погибших в Афганистане, но писать о них надо только правду. Иначе принижается подвиг воинов, погибших в бою за Родину.

Тема потерь в Афганистане – больная тема. Не хочется о ней говорить, но надо. А о разведчиках надо сказать особо.

По моим расчетам, только в 201 мсд из более 2700 военнослужащих, погибших за все 9 лет и 1 день пребывания на афганской войне, войсковых разведчиков (в том числе и батальонных) погибло никак не менее 280 человек. Это более 10 % от всех погибших. А численность войсковых разведчиков в дивизии – менее 6 % от всего личного состава. То есть уровень потерь почти в 1,5 раза выше, чем в других подразделениях дивизии. И это не от неумения солдат и низкого профессионального уровня командиров, как иногда пытаются показать «исследователи» Афганской войны, не нюхавшие не то что пороху, но и самого Афгана!