Каждые семь с половиной минут воздух над космопортом глухо и мощно вздрагивал, синие вихри в центре поля темнели, приобретали четкость материального тела и обращались в огромный, ярко разукрашенный туристский лайнер. Зависнув на несколько секунд, корабль быстро спускался в отведенный ему сектор и исчезал в ангаре. И почти тут же до Дежурного доносился радостный вопль тысяч молодых голосов, приветствующих твердую землю под ногами, яркое небо над головой и все остальные прелести заповедной планеты — планеты, которая сулила месяц увлекательных развлечений и полной свободы.

И не успевал утихнуть веселый шум в одном месте, как новый толчок воздуха возвещал о прибытии следующей порции туристов, готовых после недельного пребывания в космосе разрядить запасы энергии на веселой планете Терра.

Дежурный привык за десятки лет к быстрому темпу жизни молодежи, к суете и шуму, и возне, затеваемой с поводом и без повода. Привык даже к бесконечной, несколько однообразной изобретательности ребят и девчонок, стремящихся во что бы то ни стало обмануть бдительность инструкторов и следящих автоматов и выкинуть что-нибудь эдакое… Привык он и к самой планете, такой же молодой и яркой, как ее вечно меняющееся население. Привык, но не переставал удивляться необыкновенному буйству красок, рожденному водой, воздухом и солнцем этого прекрасного мира. Мощные каменные хребты высились на материках, реки и озера сверкали своей голубизной, лавы выплескивались из вулканов, буйные воды океана лизали песчаные берега.

— Все молодо на планете. Это-то как раз и привлекает молодежь. А мне уж надо что-нибудь поспокойнее. Пройдет еще несколько лет, и для меня все кончится. Пора на покой, куда-нибудь на обжитые планеты, в хижину на берегу ручья, чтобы была рыбка, цветы на скалах, огонь в камине по вечерам и литературный автомат, в который по капле, по слову можно перелить свою долгую и бурную жизнь, начиная… Ох, как давно это было!

Дежурный отвлекся от своих воспоминаний и бросил взгляд на пульт управления. И вовремя!

Воздух не вздрогнул, а словно взорвался. Изящный маленький бот возник из синего марева почти мгновенно и поплыл к люку парадного причала.

— Батюшки, никак Ревизор! — подумал Дежурный и опрометью бросился принимать высоких гостей.

Ревизоры прибывали на Терру и раньше. Прибывали из разных вышестоящих инстанций — из Совета по туризму, из Совета Галактики. На Терре даже сложился определенный ритуал встречи, ошеломляющий гостя. Было вполне естественно показать Ревизору «производство», а общая атмосфера веселья и радости незаметно делала свое дело. Ревизоры уезжали, оставляя в своей памяти добрые воспоминания от командировки, может быть, влиявшие и на их радужные отчеты. Собственно, эти действия были вполне невинны, поскольку и так на планете все было, в общем, в порядке, а отдельные мелочи? — ну где их не бывает.

На этот раз Ревизор представлял

Комитет по охране природы, Сектор заповедных планет. Он был молод и энергичен. Как всегда, сопровождать Ревизора было поручено не профессиональному гиду, а старейшему сотруднику Парка — Дежурному приемного космопорта. Программа осмотра планеты включала посещение всех необходимых пунктов — от стандартного туристского маршрута до хозяйственных служб ремонтников. Внешне это выглядело очень сухо и по-деловому. Психологический подтекст заключался в том, что в намеченные места нужно было попасть в строго определенное время — за это отвечал Дежурный.

Рано утром серый мощный мобиль Совета отправился в путь. В его мягких креслах расположились Ревизор и Дежурный. На небольшой скорости мобиль шел над бескрайней равниной, покрытой желто-зелеными волнами травянистых мхов. Предполагалось, что эта часть пути послужит своеобразной увертюрой к путешествию, убаюкает неизбежное у ревизоров чувство подозрительности. Однако на этот раз произошла осечка. Прошло минут пятнадцать полета. Неожиданно справа по курсу мелькнуло какое-то искусственное сооружение, и через несколько секунд мобиль пересек коричнево-красную стометровую полосу взрыхленной земли.

— Что это? — спросил Ревизор, притормаживая мобиль.

— Черт возьми, опять недоглядели, — выругался про себя Дежурный. — Думаю, — ответил он вслух, — это дело рук туристов, они иногда немного озоруют.

Ревизор приподнял мобиль на несколько сот метров вверх, и на желто-зеленом фоне ярко обрисовалось декоративное гигантское сердце, пронзенное огромной стрелой. Невероятных размеров автоматический алый плуг совершал преступление — выполнял функцию наконечника стрелы. В общем-то происшествие было рядовым, но психологический этюд «Степные просторы» был загублен на корню.

Дальше все пошло вроде бы ничего. До самого вечера благополучно претворялись в жизнь все пункты программы: с риском для жизни Ревизор и Дежурный спустились на каноэ по горной речке, вместе с группой туристов поужинали только что пойманными раками и устроились на ночлег под открытым небом в очаровательной горной долине рядом с говорливым ручейком. Дежурный успокоился после утреннего происшествия и благодушно сидел у костра, потягивая из чашки чай. Языки пламени стали ослабевать, и иссиня-черное небо, казалось, приблизилось на расстояние вытянутой руки.

Чирк — маленькая яркая точка мелькнула в небе. Чирк — тут же ответила ей другая. И через минуту прямо над головами ярко засверкал звездный дождь.

— Что это? — второй раз за день спросил Ревизор.

— Вы разве не знаете, — удивился Дежурный, давно привыкший к этому зрелищу. — Рой мелких метеоритных тел вошел в атмосферу. Красиво?

— Красиво. Я никогда не видел такого. Разве здесь не чистили ближний космос?

— А зачем? Сооружений в космосе у нас нет, нуль-транспортировке они не мешают. Более того, в этой системе количество роев многократно усилено, для чего лет тысяч сто назад взорвали четвертую планету системы. Теперь из того места, где была планета, гравитационными вихрями выброшены на орбиту Терры ее мелкие обломки.

— Но ведь закон запрещает разрушение планет в любых системах?

— Тогда этот закон не распространялся на планеты 8-го класса и были модны космические аттракционы.

Дежурный не стал говорить еще об одном аттракционе, который ожидался следующей ночью.

— Не знаю, не знаю, — пробурчал под нос Ревизор.

Еще один психологический этюд пошел прахом…

Следующий день начался хорошо. В пепельной дымке вставали вершины гор, ярко пылал костер, отдавая свое тепло продрогшим людям и большому медному кофейнику. После завтрака серый мобиль взмыл высоко вверх, прорвал полог полупрозрачного тумана и засверкал на солнце капельками росы.

Легли на курс. Предстояло посетить реставраторов, трудившихся над одним из хребтов ближайшей горной страны. Вскоре показались клубы бурого дыма, вырывавшегося из ущелья.

— Обратите внимание на северный склон, — сказал Дежурный. — Что вы можете сказать о его внешнем виде?

— Гм, пожалуй, ничего. Не вижу ничего особенного.

В этот момент они перевалили за гребень.

— А теперь — на южный. Мобиль вильнул в воздухе. И было от чего. Гигантские, тридцатиметровые буквы, высеченные энергетическим лучом прямо из монолита, гласили всему миру: «Маня+Ваня=Любовь».

— А ведь северный склон всего месяц назад был не лучше, — сказал Дежурный. — Наши реставраторы умеют работать, не правда ли?

— Какова допустимая энерговооруженность туристов? — спросил Ревизор.

— Около мегакрата.

— А сколько потребуется энергии, чтобы ликвидировать эти штучки?

— В среднем, чуть больше двухсот.

— И часто такое случается?

— Нет, что вы, так резвятся не более одного человека на десять миллионов.

— И это при приеме трех миллионов человек в день? Многовато.