Глава I

Знакомство с Хельманом

Я докурил сигарету, аккуратно затушил её о край дымящейся урны и полез в карман за платком. Конечно, это не уничтожит неприятный запах, но хотя бы немного смажет его. Когда окажусь внутри, смогу нормально помыть руки, тем более что путь мой как раз лежал в туалет.

Скрипучая гнутая калитка открылась неожиданно мягко. А красивая, переливающаяся золотом табличка «Входите на себя», заставила невольно улыбнуться и задержать на ней взгляд чуть дольше. Почему-то она напомнила мне прикольные надписи, которые висели над столом в моём кабинете, самая приличная из которых гласила «Порноотдел». Миновав мрачный однотонный двор, я прошёл через предупредительно раздвинувшиеся стеклянные двери и услышал громкий голос:

— Ну наконец-то. Ещё немного и ты бы всё пропустил!

Ко мне размашистым шагом, словно человек, которому надо очень быстро идти, но на бег переходить нельзя, приблизился долговязый широкоплечий парень. Звали его Хальмудрайман или, может быть, Хельмадриман. Про себя я решил звать его Хельманом. Вообще-то мой давний знакомый, имеющий кое-какие связи в милиции, предупредил, что меня должен встретить человек по имени Лев. И хотя произнёс он это скороговоркой и невнятно, в любом случае звучное имя Лев, выглядящее карикатурно по сравнению с Хельмадриманом, я запомнил точно.

Хельман напоминал мне непропорционально вытянутое вверх изображение с фотографии какого-нибудь официального банкета прошлого века.

— Ты Кирилл?

Я утвердительно кивнул и отметил, что один его глаз немного косит.

— По описанию прямо точь-в-точь! — чему-то своему рассмеялся Хельман и панибратски хлопнул меня по плечу. — Пошли, там уже никого нет, да и мне надо бы поторапливаться.

Мы миновали длинный коридор, вошли в мелодично звякнувший лифт, и большой голубоватый дисплей неторопливо отсчитал шесть этажей вверх.

— Впервые здесь? — Хельман приятно заулыбался и понизил голос: — А я вот кое-кого узнал, а они меня нет…

— Бывает! — рассеянно ответил я, не желая выслушивать ту историю, которую, несомненно, мне хотели рассказать, и в то же время стараясь не показаться грубым.

— Да, как и с тобой. Вообще-то не люблю я всех этих наплодившихся сейчас частных детективов. Смешно звучит, словно какая-то пародия на Запад. Но ты вроде ничего! — Хельман потеребил меня за рукав куртки: — Дела-то хорошо идут?

Я усмехнулся и сунул ему в лицо руку с дешёвыми часами, которые как-то купил в переходе за пару сотен рублей. На самом деле дома я носил несколько более дорогой вариант Timex, но для работы годились именно эти.

— На вид полная фигня! — рассмеялся Хельман. — И внутри тоже. Но эти не жалко разбить или где-нибудь бросить!

— Точно! — кивнул я и, пропустив его вперёд, звонко вышел на серый плиточный пол.

— Только будь аккуратнее. Не навернись! Всё здесь мокрое…

— Убирались недавно что ли?

— Да, если верить свидетелям, каждый день и по несколько раз!

Посерьёзнев, Хельман сбавил шаг и старался ступать на носок своих забавных ботинок, про которые обычно мой дедушка говорил: «Прощай, молодость».

— Это ещё зачем?

— Я тоже поинтересовался. Понял так, что плитку положили не самую удачную и, когда всё здесь просыхает, вид у места не очень. А к ним всё время какие-то важные делегации и люди приезжают — вот и стараются произвести хорошее впечатление…

— Наверное, дешевле было бы переделать!

— Может быть, но это их проблемы, а наша — вот она…

Я прошёл в предупредительно распахнутую Хельманом дверь и остановился возле большого, во всю стену, но очень узкого зеркала.

— Валяй, смотри, что надо!

Мой взгляд скользнул по истоптанному полу к единственной открытой двери кабинки.

— Здесь было так грязно? Судя по коридору…

— Да нет, конечно, это наши ребята, врачи, да ещё зеваки тут толклись. Думаю, не успеем мы уйти, как тут же всё начистят до блеска! — Хельман усмехнулся и сплюнул.

— Где было тело? — теперь уже немного неприязненно глядя на него, спросил я.

— А вот как раз здесь. Парень лежал лицом в пол, с голым задом, прямо как будто подлетел с толчка!

— Посторонние следы?

— Нет, всё было идеально чисто, только у самой двери чиркнули ботинки курьера, который первым обнаружил тело и побежал со всех ног звать на помощь.

— Понятно…

Я медленно заглянул в кабинку и увидел красивый белый унитаз с серыми вкраплениями, сиденье и разложенные по нему две свёрнутые ленты туалетной бумаги.

— Видать, парень присел по нужде, а потом что-то случилось, — продолжал Хельман. — Честно говоря, пока с версиями не густо… Может, когда установят причину смерти, всё станет ясно. Сейчас же никакого криминала здесь не наблюдается, просто вскочил и помер. Всякое бывает…

Сделав четыре вымеренных шага, я заглянул в унитаз и не увидел там того, что ожидал.

— Никто здесь ничего точно не трогал? Воду не спускали?

— Нет, всё как было. А чего ты там ожидал увидеть? Если дерьмо, то, похоже, он просто не успел…

Я задумчиво перевёл взгляд на сиденье и молчал. Вот и всё — с версией несчастного случая, видимо, можно было распрощаться. Если бы комок туалетной бумаги был там, то другое дело, но теперь всё представлялось иначе. Вряд ли именно сегодня Валера изменил своей многолетней привычке — мы столько раз подсмеивались над ним за это, но сейчас мне было вовсе не до веселья.

«Ну как ты не понимаешь? — объяснял обычно Валера. — В общественной уборной неизвестно, кто и что туда лил! Неужели тебе самому не противно, когда твои „плюхи“ плескают содержимое унитаза на твою задницу?» Его раскрасневшееся, возбуждённое лицо так и стояло у меня перед глазами. Он ждал, что эти аргументы сразят меня наповал, но был не прав — о таких вещах как-то не задумываешься. Не зря мы считали его пусть и очень предусмотрительным, но странноватым парнем.

— Эй, Кирилл. Ты как-то изменился в лице. Что не так-то? — голос Хельмана вернул меня к реальности, и я некоторое время просто смотрел в его, словно разбегающиеся в стороны, карие зрачки.

— Всё так. Скажи, а что у него было с собой?

— Да, в общем-то обычный набор, ничего примечательного. Документы, кошелёк, сотовый, пара больших платков, зажигалка, пачка сигарет…

— Каких? — машинально спросил я, стараясь зафиксировать для себя этот необычный факт.

Валера, конечно, не курил. Более того, постоянно укорял нас за эту привычку и даже несколько раз подсовывал какие-то умные книжки с методиками избавления от никотиновой зависимости. Представить себе его курящим было попросту невозможно, да и сигарет он боялся как огня. Откуда же у него в кармане оказалась целая пачка?

— «Парламент», или, как я люблю его называть, «Пара ментов»! — не задумываясь, ответил Хельман и сделал шаг в сторону. — Откурился…

— Точно!

Я попытался выстроить сносную рабочую версию, но пока удивление не позволяло сделать какое-нибудь простое и понятное предположение.

— Думаешь, это важно? — Хельман открыл кран и ополоснул лицо.

В этот момент я вспомнил, что как раз хотел помыть руки, но сейчас это почему-то показалось мне глупым и даже излишним. Возможно, дело было в том, что Валера умер здесь и сделать какую-нибудь банальную вещь, значило бы оскорбить память о нём или в какой-то мере показать равнодушие: ну, бывает, но жизнь-то продолжается.

— Наверное, нет, — ответил я и почувствовал лёгкое головокружение.

Оно неожиданно наваливалось на меня пару раз в неделю и уже стало привычным спутником жизни — надо просто немного подождать и прийти в себя. Скорее такое состояние даже не вызывало какой-либо физической обеспокоенности, зато неплохо портило настроение и отдавалось неизменной болью в душе. Собственно, иначе и не могло быть — это началось с того злополучного дня, когда нас с другом обстреляли из автоматического оружия на подъезде к небольшому подмосковному городку Тиндо, где я жил до сих пор. Он был с женой и пятилетней дочкой, а остаться в живых довелось только мне.