Хоть убей, следов не видно

Сбились мы, что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Пролог

Конец февраля 2014 г.

Непогода смыла с города краски. Вместе с ними впитались в асфальт любовь, радость и сострадание. Люди стали жестокими и злыми, пропитались жирным дымом покрышек. Тарасу Супруненко стало казаться, будто бурлящая столица оторвалась от реальности, переместилась куда-то за пределы не только Солнечной системы, но и вообще Вселенной. Киев как-то вдруг сжался до размеров Майдана и прилегающих к нему улиц, завис в каком-то параллельном измерении. Здесь словно никогда не было солнца, не улыбались люди. Над этим осколком земной действительности нависли низкие свинцовые облака, которые словно пытались отгородить его от остального мира.

Сегодня Тарас попал в команду одного из лидеров «Правого сектора». Громадный мужик с бритой наголо головой утром взобрался на мусорный бак, перевернутый вверх дном, хищно оглядел бурлящую площадь и осипшим голосом объявил о сборе в начале Институтской улицы.

– Мне только что сообщили, что милиция и «Беркут» планируют прорваться на Майдан через баррикаду, устроенную нами там! – возвышаясь над толпой, вопил он. – Но мы не позволим им этого сделать! Слава героям!..

Сонным стадом народ собрался в указанном месте. У многих на головах были шахтерские, строительные и армейские каски. Среди этой толпы выделялся юнец, напяливший на себя стальной немецкий шлем времен Второй мировой войны, на котором сохранился даже знак дивизии СС. Было видно, как он гордился этим.

«Козел», – равнодушно подумал Тарас, увлекаемый толпой, пришедшей в движение.

– Слава Украине! – завопил долговязый парень, шедший рядом с Тарасом.

На его голову был накинут капюшон, нижнюю часть лица закрывал платок синего цвета, а рукав украшала повязка с символикой «Правого сектора». Боевики националистических организаций предпочитали заменять имена кличками. Среди них были Борман, Ганс и Пиночет. Супруненко знал, что этого молодчика звали Фриц. Тарас не первый раз шел с ним в одной колонне. Сегодня Фриц нес камуфлированную сумку, надетую через плечо.

– Слава Украине! – взревела толпа, готовая снести все на своем пути.

Она пестрой рекой заполняла проезжую часть улицы и затекала на тротуары. Дорога пошла вверх.

– Слава нации! – донеслось откуда-то сзади.

Толпа раскатистым эхом подхватила девиз:

– Смерть москалям!

Тарас накануне охрип, однако вовсе не от того, что скандировал лозунги. Он банально простыл. Конец февраля был промозглым и сырым. Стояние на Майдане, стычки с милицией и ночевки в палатках сделали свое дело. Организм, пусть и закаленный, растратил резервы, не выдержал и надломился.

«А может, и не простуда вовсе? – мелькнула у него мысль. – Просто я сегодня не успел поесть».

Поначалу Тарас считал, что состояние вселенского восторга и радости связано с общим эмоциональным подъемом. Ведь народ делал историю своей страны. Люди, выходившие на площадь, ощущали себя частичкой великой Украины и ликовали. Однако с некоторых пор он стал подозревать, что таким странным образом действовали на него еда и чай, привозимые прямо к митингующим. Нет, кормили хорошо, можно даже сказать – как на убой. Только вместе с ощущением сытости Тарас испытывал прилив сил и эйфорию, которые постепенно сменялись странной апатией, тяжестью в голове и болью в суставах.

Дома, стоящие по обе стороны улицы, находились на возвышенностях. Дорога, идущая между ними, напоминала русло пересохшей реки с идеально ровными берегами, по дну которого шла толпа. Дубы и клены, росшие вдоль нее, тянули к небу свои голые ветки, словно молили Всевышнего о прощении людей, дружно сошедших с ума. Слева, на тротуаре, пылали покрышки, сваленные в кучу. От запаха жженой резины у людей запершило в горле. Под ноги им то и дело попадались булыжники, куски тротуарной плитки, тряпки, обрывки бинтов. Хрустело битое стекло.

«Как бы чего не вышло, – подумал Тарас. – В этом месте запросто можно устроить какую-нибудь пакость».

Впереди уже был виден пешеходный мост над дорогой. Под ним возвышалась баррикада, отбитая накануне милицией. За ней рассредоточились бойцы «Беркута».

Организаторы этого мероприятия стали подначивать демонстрантов, стараясь перекричать друг друга. Их голоса, усиленные рупорами, эхом отлетали от стен домов, путались и вязли в шуме разбушевавшейся толпы. Кто-то бросил взрывпакет. Захлопали петарды. Из первых рядов вылетела сигнальная ракета, просвистела над дорогой, врезалась в ствол дерева и заметалась в ветвях.

Сквозь разрывы, свист, хлопки и вопли людей Тарас различил одиночный выстрел из автомата. Почти одновременно раздался такой же хлопок справа. Стреляли откуда-то из окон домов, стоявших на возвышенностях.

«Дай бог, чтобы в воздух!» – подумал Супруненко, вздрогнул от грохота, раздавшегося над самым ухом, и оглянулся.

Фриц, окутанный сизым дымом, на ходу запустил в сумку руку и вынул сразу несколько крупных петард. Под ногами людей, идущих за ним, валялись ошметки дымящейся бумаги.

«Вот же сволочи! – Тарас ускорил шаг. – А ведь со стороны кажется, будто стреляют из толпы. Вдруг милиция сейчас ответит огнем?»

– Не стреляйте по своим, будьте внимательны! – раздался чей-то вопль.

Люди замедлили ход, однако разобрались, что стреляют свои, и двинулись еще быстрее. Тарас уже почти бежал. Как и большинство тех, кто шел вместе с ним, он не собирался и не хотел драться с милицией. Они просто получали деньги за участие в подобных акциях. Но толпа, напиравшая сзади, в случае чего просто не оставит выбора.

Треск выстрелов усилился.

Тарас оглянулся, размышляя, как быть. Бежать уже опасно. Заметят, и это плохо кончится. Руководители оппозиции знали, что большая часть людей выходит на акции не за идею, а из-за нищеты. Они рассредоточивали в толпе своих преданных бойцов. Молодчики, вооруженные обрезками арматуры, быстро возвращали в строй паникеров и умело расправлялись с недовольными.

До баррикады оставалась пара сотен метров. Тарас уже видел глаза бойцов «Беркута». Эти крепкие парни, одетые в черную униформу, стояли в ряд под ажурной аркой пешеходного моста. Вот один упал. Другие, стоявшие рядом, подхватили его под руки и поволокли прочь. За ними начали отходить остальные. Натруженно заревел и стал сдавать задом автомобиль с водометом на крыше.

Демонстранты, шедшие первыми, перешли на бег. Расстояние резко сокращалось. В милиционеров полетели камни. Кто-то бросил бутылку с бензином. Она описала дугу и врезалась в бордюр в нескольких метрах от машины. Милиция ответила мощной струей воды. Однако силы были неравными, и скоро колонна уже оказалась под мостом. Ноги людей заскользили по лужам крови. Толпа стала затекать на склоны. Все дымило, горело, взрывалось, вопило.

Кто-то толкнул Тараса в спину. Фриц снова бросил петарды. Одна из них рванула под ногой Супруненко. От неожиданности Тарас замешкался и не заметил, что первые ряды демонстрантов смяты и повернули вспять.

– Убивают! – завыл кто-то.

Впереди, там, куда отошли милиционеры, послышались ответные хлопки выстрелов. Тарас увидел, что пули не долетают до толпы, начавшей откатываться назад, а врезаются в землю. Особенно отчетливо это было видно на склонах по фонтанчикам земли. Стало ясно, что милиция просто хочет повернуть толпу вспять, что, в принципе, ей удалось.

Тарас стал пятиться задом, почувствовал, что вокруг уже никого нет, развернулся. Народ схлынул с улицы. Кто-то взбирался наверх, к отелю «Украина», другие – на противоположную сторону, туда, где высился Октябрьский дворец. Часть уносила ноги по дороге к Майдану.