Предисловие Маркиза д'Эглемон, невероятно притягательная героиня одного из романов Бальзака, покорила читателей свободолюбием, искренностью и самостоятельным суждением о жизни. Ее образ, с которым романист посылал тайный знак «не избегайте счастья!», воодушевлял зрелых дам в XIX веке. Вскоре некоторые из них дали обществу повод пошушукаться: «Смотрите, каков бальзаковский возраст!» Нашумевший роман назывался «Тридцатилетняя женщина». Теперь уже совершенно позабылось, что ироничное выражение «бальзаковский возраст» современники маркизы относили к тем, кто бросил вызов кряхтенью, оханью, многочасовым беседам с лекарем, бытовой рутине, светской скуке и прочим возрастным «приличиям». И поскольку перечитывать и переосмысливать увесистую классику некогда, мы приучились думать, что бальзаковский возраст — синоним заката. К счастью, надуманный «закат» уже через сто лет после смерти великого писателя сам по себе оттянулся годам к 45–50 — с увеличением продолжительности жизни.