Чёрный маленький галстучек поверх белой блузы мне идёт. Он, как и тёмно-коричневые мои волосы, эффектно оттеняет бледность моего лица. Хотя я предпочла бы, чтоб галстук был зелёным — в цвет глаз…

Судья, пухлая женщина с тёмно-малиновыми короткими волосами и губной помадой в цвет них ( по-моему, ей бы гораздо больше пошли золотистые волосы, но меня она слушать не станет), кричит на весь зал:

— Встать, суд идёт!

Стайка присяжных прекращает шепоток, скрипя стульями встаёт. Кто-то из сидящих на скамьях позади кашляет.

Мой Клиент — лысый потный мужчина лет пятидесяти на вид, прижимает ко взмокшему лбу белый носовой платок и тоже встаёт.

Дело сегодня рассматривается лёгкое, такие дела бывают едва ли не каждый день. Молодой преподаватель престижного вуза обвиняется в крупной взятке. Мельком взглянув на него, я понимаю, что он невиновен. В глазах испуг, худые жилистые пальцы дрожжат мелкой дрожью. Я ухмыляюсь: на адвоката подороже чем Сплетница у него денег не нашлось. Это дело уже в моих руках, точнее, в руках моего Клиента.

Я уж не знаю, как двадцатисемилетний Подсудимый перешёл дорогу Клиенту, но последний видимо на него очень зол.

Меня это волновать не должно. Моя работа — выжать из этого дела выигрыш Клиенту. И я с ней как всегда блестяще справлюсь.

…

Звякаю каблуками по широкому тротуару и слышу как в кармане моей чёрной куртки шуршат деньги Клиента — очень много для заурядного Адвоката и средняя сумма для меня.

Подсудимого приговорили к трём годам лишения свободы в тюрьме, которую большинство зэков называют «элитной». В ней неплохое по сравнению с другими тюрьмами пропитание для заключённых, да и крыс, на сколько я знаю, там травят. Так что Подсудимому ещё повезло. Да только не совсем: из «элитки» люди возвращаются сгорбленными и уставшими. За один год там стареют, как за пять лет. И всё это потому что заключённых заставляют работать на казённом прииске, расположенном неподалёку от тюрьмы.

Судьба Подсудимого мне не важна, гораздо интереснее бутик «Dior», замеченный мною на другой стороне улицы. Не долго думая, я перехожу через «зебру» и толкаю белую дверь бутика. Синий колокольчик над моей головой приветственно звенит.

Оглядываюсь по сторонам, взгляд мой скользит по однотипным юбкам-макси с бриджами и наконец останавливается на коротком чёрном платье-бюстье, пллотно стянувшем белый маникен.

Ко мне размеренными шагами подходит Продавец.

— Будете брать? — голос приятный, высокий. У продавцов всегда такой голос.

Я киваю и быстрым шагом, подхватив платьице, иду прямиком в примерочную.

В высоком зеркале пристально разглядываю свою фигуру. Пышная грудь, покатые красивые бёдра, плоский животик… Пухлые губы кривятся в надменной усмешке. Натягиваю через голову чёрное платье, снова кидаю взгляд на зеркало… Сидит идеально.

Из магазина выхожу уже с открытой улыбкой: насколько бы мне не было всё равно, во что я одета, этой покупке я рада.

Краем глаза замечаю, как прохожие смотрят на меня. Девушки — с завистью, молодые парни и мужчины постарше ( им-то чего надо?) — едва ли не с вожделением. Усмехаюсь про себя: ну глядите-глядите!

Вот наконец и мой дом, который лучше по справедливости назвать замком: высокое белое каменное здание в духе средневековых построек с крышей из красной искусственной черепицы и парой-тройкой маленьких балкончиков. На заднем дворе такой же белый гараж, в глубине которого скрывается мой любимый «Вольво». Сегодня я ходила пешком — дышала свежим воздухом. ( И запахом бензина от других машин.)

Прижимаю палец к пластиковому экранчику справа от входа. Чтобы ворота открылись нужен мой отпечаток. Серые створки разъезжаются, впуская меня в обширный двор. По обоим сторонам от узкой, прямой как стрела, дорожки аккуратные газоны с ярко-зелёной травой и маленькие подстриженные под шарики кусты.

Реагируя на приближение хозяйки чуткая дверь едет вправо и я вхожу в свою шикарную прихожую. Тут всё из зеркал: стены, пол, потолок. Скидываю «шпильки» и, как есть, в платье, вбегаю в свой кабинет. Вприпрыжку несусь к стоящему на чёрном, с белой ножкой, столе, ноут-буку. Живо открываю его: в нижнем правом окошке жужжит: «Вам пришло сообщение»…

Это от ещё одного моего клиента: Корпорации Сарт.

« Ваш доход от этого дела составит свыше трёх миллионов долларов» — дальше шёл адрес сайта некой Компании Элис — конкурента Сарта , — «Мы ожидаем вашего ответа, Хакер. Вы знаете, что делать дальше.»

Я усмехаюсь, жму на клавиши:

«Я принимаю ваше предложение»

Потираю руки, пальцы хрустят. И откуда во мне такая неожиданная энергия? Выхожу на сайт Элис. Я действительно знаю, что дальше делать. Быстро разбираюсь в кодах доступа к управлению сайта. По моему лицу ползёт надменная ухмылка, я вхожу в раж. Ещё пятнадцать минут копаюсь в сайте и вот наконец последний код…

Экран ноут-бука резко гаснет, потом загорается снова… По нему ползут какие-то цифры, непонятные числовые выражения… Лишь через минуту я наконец понимаю, что случилось и на лбу выступает холодный пот. Меня вычислили. Я на мушке.

…

Я поднимаюсь с высокого стула, слыша до оскомины знакомый вопль:

— Встать, суд идёт!

Теперь я занимаю место подсудимого. Рядом, испуганно глядя на меня, сидит Сплетница — вот «повезло» мне — она мой адвокат. Но я, как и все в этом зале, хорошо понимаю: она тут просто для вида. И всё, что Сплетница может для меня сделать — это максимально сократить мой срок.

Разбирательство идёт долго. Я не слушаю, что мне говорят, ведь все слова, которые только может сказать Судья, я уже и так знаю наизусть.

Я сижу во всё том же чёрном платье-бюстье и в голове моей бьётся лишь одно: «Мне надоело тут сидеть, я не хочу в тюрьму надолго»…

Не знаю, может Сплетнице меня стало жалко и поэтому она так хорошо вела дело, но к концу суда стаёт ясно: вместо обещанных пятнадцати лет мне дают пять.

Судья бухает деревянным молоточком — суд окончен…

…

На грязные окна снаружи сыплются хлопья снега. Тут так обычно всегда начинается лето. Фургончик, в котором меня везут, то и дело вздрагивает на дорожных колдобинах и промоинах.

Оборачиваюсь к окошку и вижу медленно приближающиеся стены «элитки».

Вот наконец фургон останавливается, в последний раз переваливаясь через крупные комки жёсткой грязи.

Раздаётся громкий крик тюремщика — я и ещё десяток заключённых вылазим на покрытую тонким слоем снега глинистую скользкую землю.

Нас выстраивают в две линейки — женщин напротив мужчин.

— Громила! — орёт тюремщик.

— Я, — отзывается насупленный огромный силач, стоящий третьим справа.

В остальные крики я не вслушиваюсь, пока очередь не доходит до…

— Подсудимый! — кажется, этот крик громче всех прежних. Я лихорадочно ищу глазами того, кто отзовётся… Вот он, стоит в самой середине «мужского» строя: высокий и худой, жилистые мускулистые руки и очень бледная кожа. Пепельно-серые волосы до плеч разметались по лицу, вишнёвые глаза блестят из-под длинной чёлки.

— Я, — голос у Подсудимого низкий, грубоватый и очень красивый.

И тут же тюремщик снова заходится криком:

— Свидетель!

Откуда-то с конца откликается высокий блондин с серым, как и его глаза, лицом. Его я «вывела на чистую воду» три года назад. Он тут из-за меня.

Тюремщик оборачивается теперь к строю девушек.

— Хакер!

Все взгляды устремляются на меня. Маститые воры и убийцы, обвинённые без вины, попавшие сюда случайно — все они смотрят на меня с каким-то затаённым на дне их тусклых глаз страхом. Страхом и ненавистью. И только тогда я понимаю, что мне угрожает: каждый из этих людей готов разорвать меня на кусочки если предоставится такая возможность…

— Я! — твёрдо отзываюсь я. Не хочу показывать свой страх перед другими заключёнными. К тому же я точно знаю: ни на приисках, ни в столовой, ни где-то в другом месте надо мной особо поиздеваться не дадут, на то они и работники «элитки».