Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВСТУПЛЕНИЕ

Мой маленький друг, ты уже умеешь читать?.. Если нет, то попроси папу или маму, отложить на несколько минут домашние дела, и прочитать тебе известную русскую народную сказку, но по-новому. Надеюсь, она тебе понравится. Итак…

*****

Жили-были Дед да Баба, и была у них Курочка Ряба. Снесла раз Курочка яичко, но не простое, а золотое. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Мышка бежала-бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Плачет Дед, плачет Баба, а Курочка кудахчет: «Не плачь Дед, не плачь Баба. Я вам новое яичко снесу, не золотое, а простое».

И снесла Курочка снова яичко, но не золотое и даже не простое, а изумрудное. Положили Дед и Баба его на печь, а сами легли спать на полатях 1 .

Утром смотрят, а вместо яйца изумрудного — молодец лежит, но до того пригожий — ни в сказке сказать, ни пером описать. Спит на печи богатырским сном. «Свят, свят, да отколь же он тута?» — перекрестившись, переглянулись Дед и Баба. Пропел петух. Молодец проснулся, потянулся, сел…

— Доброе утро, добрые люди! — молвил молодец.

— Здравствуй, касатик, здравствуй, — хором ответили Дед и Баба. — Кем же ты будешь?

— Величают меня Иван-царевичем, а родом я из ваших краёв — сын покойных царя с царицей, мир их праху…

— Да, как же так? — удивились Дед и Баба. Ведь у нас есть царица Амьдев, которая правит нами! Правда, люди бают 2 , будто она законного наследника извела, да поди, угадай, что в тех байках — правда, а что ложь.

— Неужели Амьдев теперь на троне моих предков?! — горестно воскликнул царевич. — Видно люди правду говорили, а я-то думал, что ей это не удастся…

— В канун моего дня рождения, — начал рассказ Иван-царевич, — во дворце был бал. Мне сказали, что какая-то особа, привлекательная и милая, хочет познакомиться со мной после танцев в дворцовом парке. Я пришёл к месту встречи ещё до окончания танцев. Сел на любимую скамейку-невидимку под раскидистым деревом. Оно накрывало её так хорошо, что с двух шагов не было видно, сидит на ней кто-нибудь или нет. До этого злосчастного вечера я очень любил со своей невестой Марьюшкой сидеть там. Вот и на этот раз я сел на эту скамейку, так что мне была видна вся аллея, на которой показалась таинственная незнакомка… Ох, лучше бы не появлялась: седая, костлявая, не зубы, а клыки, нос горбатый с подбородком целуется, одежда вся в лохмотьях, походка семенящая, голос какой-то пискляво-визгливый…

— Батюшки-святы, да ведь это ж — Амьдев, — вымолвила Баба, перекрестившись. — Я давеча 3 в стольграде 4 на базаре была и видела её там.

— Люди сказывают, будто бы Амьдев — ведьма, — добавил Дед. — Весь люд мирской от её злодеяний стонет, тебя и твоего батюшку с матушкой добрым словом вспоминают. Для всех великая радость будет, когда ты воротишься на трон.

— Говорят, что слуги Амьдев ходють в стольграде, среди людей неузнанными и выведывают о желании свергнуть её, и поэтому она будто бы непобедима.

— Неужели нет места, где её колдовство не действовало бы? Где можно было бы поговорить, не опасаясь слуг Амьдев? — спросил Иван-царевич, оглядываясь.

— Есть такое место — одно-единственное в стольном граде, в соборе, где покоятся твои предки, Ванюша. Место это святое, — ответили Дед и Баба. — Вот там-то и можно говорить, не боясь Амьдев и её слуг, — им туда хода нет. Прознать же о заговорщиках за пределами столицы Амьдев не может. Но как ступишь на землю стольграда, тут уж не болтай лишнего, акромя собора — моргнуть, не успеешь — очутишься в темнице.

— Ну, так вот, — продолжал Иван-царевич, — сижу я, притаившись, на скамеечке и слышу, как эта ведьма бормочет себе под нос: «Ничего, царя с царицею мне не удалось извести, — сами околели, но зато их наследника я нынче погублю», — захохотала она. И вдруг вижу — окуталась она на мгновение каким-то дымом ли, туманом ли, а когда он рассеялся, я увидел красавицу. Она была столь прекрасна, что на мгновенье я забыл, кто она на самом деле и… едва не влюбился в неё. Она видимо, на это и надеялась. Но свою невесту Марьюшку я не на кого не променяю! Когда Амьдев отошла от дерева, под которым я был, я вышел из укрытия, и подойдя к ней, сделал вид, будто я только что пришёл.

— Что же дальше было? — с нетерпением спросили Дед и Баба.

— Дальше?.. — Просто побеседовали мы с ней. Обменялись комплиментами, она намекнула, что давно тайно любит меня. Я ответил, что если бы моё сердце не было отдано другой, то оно принадлежало бы ей. При этих словах в её глазах сверкнула лютая ненависть и злость. Вдруг, небо потемнело, блеснула молния, грянул гром, поднялся ужасный ветер, который в мгновение ока разметал весь бал. И тут среди этого ужасного грохота я услышал голос: «Ха-ха-ха! Наконец-то я разделаюсь с царевичем, а заодно и с его невестой — превращу в кур и продадут их на базаре. Ха-ха-ха-ха-а!..» Потом всё закружилось, завертелось, белый свет померк. У меня перед глазами поплыли круги, среди них то хохочущее лицо Амьдев, то печальный образ Марьюшки, то её перстень, то лики батюшки с матушкой, просящих не оставлять трон ведьме, которая много горя и страданий принесёт людям.

— Что правда, то правда — много бед и несчастьей Амьдев принесла нам, сокрушались Дед и Баба.

— …Очнулся же я у вас на печи, — закончил рассказ молодец, — и что дальше делать, ума не приложу.

— Иванушка, ты давеча обмолвился о каком-то перстне. Что это за перстенёк? спросил Дед.

— Перстенёк-то — непростой — волшебный. Марьюшка сказывала, что ей этот перстенёк с камушком подарил дядюшка-садовник на память о её прабабке, которая, говорят, была феей… Коли камушек повернуть, можно обернуться либо птахой поднебесной, либо зверем лесным, либо гадом ползучим, — объяснил Иван-царевич.

— С таким-то перстнем и во дворец можно незамеченным проникнуть и узнать, как одолеть Амьдев, — смекнула Баба.

— Сначала Марьюшку надо найти, — печально произнёс молодец, а я даже не знаю где она. Жива ли она?..

— Не горюй, царевич, сыщем твою красу ненаглядную, — ободрил Дед молодца. Баба, а Баба, ты, кажись, сказывала, что когда покупала Курочку Рябу, рядом ещё курочка сидела?

— И верно, Дед, ту, вторую курочку, купила бабка из соседнего села, что в нескольких верстах отсюда.

На следующее утро пошли они в то село. Отыскали ту бабку, которая купила вторую курочку — Пеструшку. Зашли к ней во двор…

— Глянь-ка, Дед, во-о-на та курочка, — произнесла Баба, увидев кур, клевавших пшено, — пёстренькая такая.

— Да, ты посмотри, Баба, у этой Пеструшки — цыплята. Что ж нам её вместе с ними брать? — ответил Дед.

— Может быть и с ними, — задумчиво произнёс Иван-царевич. — Ведь у Курочки Рябы не было цыплят, она сама, как вы говорите, снесла изумрудное яичко! Здесь же, с Пеструшкой всё иначе, — в раздумье добавил молодец, — и как в воду глядел 5 . — А вдруг волшебно яйцо, благодаря которому Марьюшка может быть расколдована так же, как и я, снесёт одна из тех курочек, что сейчас бегает с мамой Пеструшкой?..

Хозяйка Пеструшки оказалась бабой хитрой и в сказку об изумрудном яичке не поверила. И наша троица только поздно вечером воротилась со всем куриным семейством домой.

* * *

Иванушка, хоть и царевич, — никакой работы не чурался 6 — курятник починил, крышу залатал, крыльцо подправил, дров наколол. Наравне с Дедом косить научился, вставал с первыми петухами, всеми крестьянскими навыками овладел. Дед и Баба не нарадуются, на него глядючи.

А тем временем цыплята подросли, стали курами. И вот она из них снесла своё первоё яичко. Оказалось оно изумрудным. Как же радовались Иван-царевич, Дед и Баба когда увидали его. Они, как и в прошлый раз, положили яичко на печь, а сами с царевичем зареклись 7 в эту ночь спать. Но вскоре сон накрыл их своим тёплым одеялом.