ПИСЬМА К ДЕТЯМ

Мэри Макдональд

Крайст Черч, Оксфорд 23 мая 1864 г.

Дорогое дитя!

У нас стоит такая ужасная жара, что я совсем ослабел и не могу даже держать в руках перо, а если бы мог, то толку все равно было бы мало: все чернила испарились и превратились в черное облако. Оно плавало по комнате, пачкая стены и потолок так, что на них не осталось ни одного светлого пятнышка. Сегодня стало несколько прохладнее, и немного чернил выпало на дне чернильницы в виде черного снега — как раз столько, что мне хватит написать и заказать фотографии для твоей мамы.

От этой жары я впал в меланхолию и сделался очень раздражительным. Подчас мне едва удается сдерживать себя. За примером далеко ходить не надо. Не далее как несколько минут назад ко мне с визитом пришел епископ Оксфордский. С его стороны это было очень любезно, и он, бедняга, не имел в виду ничего дурного. Но когда я увидел своего гостя, то настолько вышел из себя, то швырнул ему в голову тяжелую книгу. Боюсь, что книга сильно его ударила. [Примечание. То, о чем я тебе рассказал, не совсем верно, поэтому верить всему сказанному не нужно. В следующий раз не верь ничему так быстро. Ты хочешь знать почему? Сейчас объясню. Если ты будешь стараться верить всему, то мышцы твоего разума устанут, а ты сама ослабеешь настолько, что уже не сможешь поверить даже в самые простые вещи. Всего лишь на прошлой неделе один мой приятель решил поверить в Мальчика с пальчик. После долгих усилий это ему удалось, но какой ценой! У него не осталось даже сил поверить в то, что на улице идет дождь, хотя это была абсолютная правда,— и он выбежал из дому без шляпы и зонтика! В результате его волосы серьезно намокли, и один локон почти двое суток никак не хотел принимать нужный вид. (Примечание. Боюсь, что кое-что из сказанного не вполне верно...).] Передай Гревилю, что я продолжаю работать над его фотографией (той, которая должна быть в овальной рамке) и надеюсь выслать ее через день-два. Передай маме, что, как ни жаль, никто из моих сестер не сможет приехать в Лондон этим летом.