Глава 1

- Лейтенант Дерс!
- голос полковника был сух и жестоко царапал по нервам точильным камнем, - За убийство капитана Кларда вас следовало бы повесить!

Молодой человек в новеньком мундире удивленно вскинул брови. Неужели не повесят?! И это сейчас! В военное время, когда драки между своими строго запрещены императорским указом!

Полковник однако, неверно расценив удивление в глазах юного лейтенанта, презрительно скривился и повторил:

- Следовало бы! Будь моя воля, так вы уже украшали бы собой ближайшее дерево! К сожалению Императорский дом излишне благоволит вашей семье, а на заслуги вашего батюшки не в силах закрыть глаза даже я! Только из глубочайшего уважения к блистательному генералу, я готов обозначить инцидент в рапорте как несчастный случай, но только в рапорте! Я не потерплю среди своих солдат дебошира и смутьяна, - злобный харф1 швырнул на край стола конверт, как будто отбросил от себя кусок грязи, - это приказ о вашем переводе в Рангарскую крепость. Забирайте, и чтоб через пол часа ноги вашей не было в моем гарнизоне!

-----------

1. Харф - существо сотканное из тьмы, обитающее в тени. Принципиально враждебно человечеству. Основное зло сказок и приданий. Самое распространенное ругательство. Достоверных сведений о встречах с данными существами на территории Империи нет.

Сын "Блистательного генерала" молча взял конверт и, торопливо поклонившись, выскочил за дверь.

Рико, как в бреду механически шагая, добрался до конюшни и оседлав своего любимого Берга, галопом пронесся мимо внутренних постов гарнизона, изображая очень занятого важным поручением и чрезвычайно спешащего человека. Ему ужасно не хотелось никого видеть и ни с кем прощаться. Настолько, что даже мысль зайти в казарму, собрать вещи или на кухню за положенной провизией, казалась кощунственной. Зачем ему теперь дорогущие книги по военной стратегии тайком стянутые из отцовской библиотеки? Зачем парадная кираса и фамильный меч? Что бы отогнать вероятных разбойников хватит и той тупой тренировочной железяки, которая по случаю оказалась с собой. А не хватит, так и к лучшему. Сейчас сын знаменитого Аранта Дерса и внук не менее знаменитого Марко Дерса сожалел только о том, что его не повесили.

Какая короткая и нелепая карьера получилась... Или уже правильнее будет сказать какая нелепая жизнь? А какой замечательной она казалась еще вчера...

Пол года назад лорги объявили войну Империи и отец тут же умчался на границу. Тогда никто не сомневался, что эта война не затянется дольше чем на пару месяцев и какой чудовищной несправедливостью это казалось Рику. Десять лет в Империи не было войн. И еще как минимум лет десять их не будет после этой заварушки. По крайней мере именно так говорил старый Денжо, что служил конюхом в родовом поместье.

В имперскую кавалерию рекрутов набирали с семнадцати лет, в гвардию и пехоту с восемнадцати, а Рику, на момент начала войны только, только исполнилось пятнадцать. Однако мириться с подобной несправедливостью он не собирался, и на следующий день после отъезда отца, прямо с утра отправился в канцелярию подавать прошение о зачислении его в кавалерию.

В канцелярии человек с лицом похожим на крысиную морду, выдал юному Дерсу листовку с правилами набора рекрутов и посоветовал зайти через пару лет. Генерал Арант Дерс с рождения учил сына никогда не сдаваться и не останавливаться перед преградами к цели, какими бы непроходимыми эти преграды не казались. Правда он говорил это о других целях, но Рико не сдался и перед этой. Тем же вечером он пришел в гости к господину Эймону, военному министру империи и лучшему другу отца. Как долго и вдохновенно он рассказывал господину Эймону о бедах Империи, о неправомочности действий и вероломности Лоргского королевства, о долге каждого гражданина встать грудью на защиту родины и святой обязанности сделать тоже самое человеку из военной династии и как не правильно и даже преступно в такое время отсиживаться в безопасности столицы ему Рико Дерсу потомку Благородного Верна, Великого Марко и Блистательного Аранта!

Господин военный министр слушал, кивал, соглашался, а когда у Рико иссякли и разумные доводы и запасы красноречия, сказал что поручает такому смелому, отважному и безусловно благородному воину самое сложное и ответственное задание: охрану родного дома и защиту любимой матери с младшей сестренкой. Более того отправился лично проводить юного Дерса, рассказывая по пути как тяжело и страшно будет жить семейству Десрсов без достойного мужчины в доме. Не смотря на поздний час, добравшись до поместья господин Эймон высказал желание засвидетельствовать свое почтение прекрасной Илории родительнице столь достойного юноши и Рику ничего не оставалось делать, кроме как пригласить друга отца в дом.

Прекрасной Илории, к слову, дома не оказалось, а после трех часов ожидания и допроса слуг выяснилось, что благородная госпожа с обеда уйти изволили к господину Дайгу Хароку, главному режиссеру имперского театра. Дальнейшее ожидание не имело ни смысла ни приличия и господин Эймон раскланявшись покинул поместье Дерсов, про себя проклиная холодную ночь, не к месту напомнившую о себе подагру, легкомысленного Аранта и его не менее легкомысленное семейство.

Вернувшаяся под утро госпожа Илория выглядела уставшей и раздраженной, а юный Рико, вместо завтрака, получил гневную отповедь о том, что детям на войне не место, а попытка незаконно получить это самое место, пользуясь отцовскими связями, является ничем иным как свинством по отношению как к отцу, так и к самому себе, не говоря уж о матери которой стыдно за столь дурное воспитание собственного сына.

Тем не менее выспавшись, матушка снова поехала в театр, а Рико, приняв к сведению утреннюю лекцию, и в целом с ней согласившись, а так же логично рассудив, что со страхом и тяжестью матушки в отсутствие мужчины в доме вполне справится господин главный режиссер, а у сестренки целых четыре няньки и полный дом слуг, решил от своей цели все таки не отказываться. Тут же написав новое прошение, будущий кавалерист принялся планомерно осаждать канцелярию в целом и чиновника с крысиным лицомконкретно. Прежде всего он отказался выходить из кабинета, пока у него не примут прошение. На настойчивые требования покинуть помещение цитировал уложение "об Имперской канцелярии", в котором говорилось о том, что само здание доступно для посещения любым гражданином Империи с четвертого часа Лита2 до первого часа Скома3 включительно, а каждому чиновнику предписывалось выслушивать граждан, принимать прошения и жалобы, или отказывать в приеме, но с обязательным и вежливым пояснением причины отказа. Так же в нем не было сказано, что прошения и жалобы скрытны и не подразумевают присутствия в кабинете третьих лиц, выставить же вон сына Блистательного генерала, без законного на то основания, могло быть чревато...

----------------

2. Лит - первое из четырех светил наблюдаемое на всех территориях мира кроме Земель Тьмы и Ночной провинции.

3. Ском - четвертое светило наблюдаемое на всех территориях мира кроме Земель Тьмы

Боно Валерт, чиновник имперской канцелярии, по натуре своей был человеком тихим и терпеливым. Он терпел генеральского отпрыска, когда тот приходил каждый день строго после обеда, зачитывал свое прошение и оставался стоять напротив стола. Боно приходилось терпеливо пояснять всем прочим гражданам зашедшим после, что он свободен и может принимать, а гражданам приходилось обходить Рико Дерса и подавать свои прошения и жалобы от угла канцелярского стола. Он терпел до первого часа Скома включительно. Терпел когда харфов мальчишка на своем бесценном чистокровном лирце гарцевал вокруг его старой полудохлой клячи на протяжении всего пути от канцелярии до дома. Боно терпел и ежечасно, а порой и ежеминутно утешал себя мыслями, что это не надолго. Что вот-вот война закончится, вернется блистательный папаша да и возьмется собственноручно за воспитание настырного чада... Но время шло. Война не заканчивалась, генерал торчал на границе, прекрасная Илория пропадала то в театре, то в гостях у господина Хароку, военный министр дневал и ночевал в императорском дворце, куда стекались все донесения и откуда десятками вылетали гонцы направляясь в разные стороны Империи и не только, а ночные кошмары Боно Валерта все чаще и отчетливее приобретали почти детское лицо с серыми упрямыми глазами.