Глава 1

По пути в Лондон на нас напали разбойники.

Еще в Дувре рыжий малый, в частном порядке промышлявший подменами лошадей, предупредил, чтобы держали наготове по четыре гинеи. Плата за проезд, с ухмылкой пояснил он.

Ладно, отметил я про себя, главное, чтобы разбойники не напали на нас по пути из Лондона.

Мы наняли еще один экипаж — двухместный фиакр, в него посадили мосье Каню и переложили вещи. Сундуки, притороченные на заднике кареты, по уверению рыжего парня, не доехали бы до Лондона.

Жаркий день в первых числах марта был для нас непривычен, и мы отправились в путь, откинув крышу экипажа. Сделали небольшую остановку в Дартфорде. В местном кабачке мы с Артемием Савельевичем Феклистовым заняли стол у окна, а Жан Каню кинулся к буфетной стойке, отчего-то не доверив обслуживание кельнерам. Местная кухня, а главное — стаканчик виски усугубили мою неприязнь к англичанам.

— Слухи о разбоях, похоже, сильно преувеличены, — сказал я.

— Мы проехали только половину пути, — ответил Артемий. — Нужно быть наготове.

— Все же надеюсь, что обойдемся без приключений, — промолвил я.

— Надейся на лучшее, но будь готов ко всему, — выдал он.

— Сударь, что вы имеете в виду-с? — насторожился Жан.

— Мы имеем в виду, что каждый из нас будет держать в руках по две гинеи, — успокоил я камердинера.

Мосье Каню выпятил губы и трубочкой потянул их вправо так, словно хотел ухватить себя за мочку уха. На меня он смотрел недоверчиво, а на Феклистова и вовсе с неприязнью.

Спустя два часа возница порадовал известием, что путешествие близится к концу. Мы проехали небольшое селение. Далее дорога углублялась в лес, удивлявший наши взоры густою зеленью. Мы до сих пор не обвыклись с мыслью, что где-то первые числа марта — уже не зима, а самый разгар весны.

Экипажи покатили в лес, и едва прогалина за спиною скрылась среди деревьев, сбылось предсказание рыжего пройдохи. Нахальный голос скомандовал «Стоп!», и возница безропотно осадил лошадей.

Из кустов выскочил разбойник и приставил пистолет к груди Феклистова. Затрещали сучья под чьими-то ногами, запричитал мосье Каню — второй разбойник разбирался с французишкой.

Потрошитель пробурчал что-то неразборчивое. Впрочем, не нужно быть знатоком английского, чтобы понять его требование. Артемий Феклистов протянул ему золотую монету достоинством в две гинеи. Грабитель зажал ее в ладони и, выкрикнув что-то злым голосом, угрожающе повел стволом пистолета.

— Мы бедные люди. У нас нет денег, — сказал я по-английски.

— Делаем, как договорились, — пробормотал Феклистов по-русски.

Разбойник хмыкнул, сплюнул в сторону и выдал несколько фраз, тыкая стволом то в грудь, то в треуголку на голове Артемия Феклистова. Я не успевал разобрать его речь. Очевидно, он не верил в нашу бедность. Я знал, что в любое мгновение Артемий окажет сопротивление, и молил Бога, чтобы это упрямство и храбрость не обернулись трагедией. Не для того я оставил военную службу, чтобы расстаться с жизнью в английском захолустье из-за пары золотых. А Артемий до недавнего времени служил в Первой дивизии Балтийского флота. Он носил военно-морской мундир и представлялся лейтенантом.

Я выложил еще две гинеи. Но грабитель и этим не удовлетворился. Он размахивал пистолетом, подкрепляя угрожающие жесты бранью. Феклистов держался спокойно, и я подумал, что он отказался от безрассудной затеи. Одно дело в пабе за стаканчиком виски рассуждать, как поколотишь англичашек. Другое дело — геройствовать, когда перед носом размахивают пистолетом.

А грабитель не унимался, он давил в грудь Артемию стволом, сверкал глазами и шипел сквозь зубы.

— Есть еще небольшой кошелек, но он у камердинера во втором экипаже, — сказал я.

Разбойник повернул голову и крикнул что-то своему напарнику. А Феклистов вцепился злодею в руку. В то же мгновение я выхватил приготовленный заранее пистолет, привстал и с разворота выстрелил во второго грабителя.

Мой выстрел и выстрел злодея, с которым боролся Артемий, грянули одновременно. Его пуля улетела в лес. А я прострелил неприятелю руку. Воспользоваться оружием он не успел. Его пистолет выпал под ноги перепуганному мосье Каню. Возница, управлявший фиакром, прыгнул в кусты.

Феклистов обезоружил соперника и двинул ему локтем в переносицу. Тот отлетел от кареты. Мы соскочили на землю. Артемий сжимал в руках оба своих пистолета. Я подбежал к фиакру и ударом ноги свалил на землю разбойника, пытавшегося здоровой рукой нащупать пистолет на дне экипажа.

— Андрей, будь наготове! Наверняка поблизости их сообщники! — крикнул Феклистов.

— Помню, — буркнул я.

Признаться, в душе я был недоволен тем, что он берет на себя столько инициативы. В конце концов, миссия поручена мне, а его дело сопровождать меня и помогать, когда я о том попрошу.

Напрасно я поддался на его уговоры дать вооруженный отпор грабителям, ежели таковые появятся. Но теперь отступать было нельзя, да и фортуна благоволила нам.

Я схватил злодея за ворот, протащил его по земле и толкнул к первому грабителю. Феклистов с пистолетами наизготовку оглядывался по сторонам. Для морского офицера он держался неплохо в наземной схватке.

— Джентльмены! Джентльмены! Что же вы делаете?! — кричал кучер.

— Считай, война с Россией началась, — ответил я по-русски.

— Нам этого не простят! — верещал кучер.

Моих слов он, конечно же, не понял.

— Сударь мой-с! — подал голос французишка. — Что же вы такое-с творите-с?! Из-за вашего-с безрассудства-с меня чуть не убили-с!

— Так это же политика, Жан, — откликнулся я. — Русские бьют англичан, а по морде получают французы!

— Вечно вы издеваетесь надо мною-с, сударь! — всхлипнул мосье Каню.

— Господа, оставьте шутки на потом! — строгим голосом выкрикнул Артемий.

Я обыскал разбойников. Уловом стали еще два пистолета и нож с почерневшим лезвием. Я бросил трофеи на дно кареты и, протянув открытую ладонь, потребовал:

— Верните награбленное!

Четыре гинеи перекочевали обратно.

— Может, наложить на вас контрибуцию? — сказал я, глядя сверху вниз на разбойников.

Тот, что покушался на нас с Феклистовым, с ненавистью сверкал глазами. Второй грабитель зажимал здоровой рукой рану на правом предплечье. Его одежда пропиталась кровью.

— Попадетесь на обратном пути — так и сделаем! — пообещал я.

— По каретам! — скомандовал Феклистов.

— Жан! — крикнул я. — Тебе придется самому править лошадьми! Кучера твоего и след…

— Вот он! Вот! — закричал Жан.

Артемий развернулся с оружием наготове, но из кустов с поднятыми руками вышел возница фиакра. Феклистов опустил пистолеты, кучер обронил руки и, окинув нас неодобрительным взглядом, поднялся на козлы. Мы отправились дальше.

— Джентльмены, — обратился к нам кучер, — вы действовали безрассудно. Вы нарушаете традиции. Вы можете… да нет же! Вы наверняка поплатитесь…

— Похоже, их было только двое, — перебил его Артемий.

Возница умолк. Феклистов стоял в карете и озирался по сторонам, не выпуская из рук пистолетов.

— А ты ждал сообщников?! — хмыкнул я. — Ты видишь, традиции здесь таковы, что скоро разбойникам будет ни к чему брать на дело оружие.

Мы проехали версту, и Феклистов опустился на сиденье.

— Эти мерзавцы непременно созовут друзей и подстерегут нас на обратном пути, — сказал я.

— Но раз уж мы знаем об этом, — ответил он, — то окажемся дураками, если позволим завлечь себя в ловушку.

Я поежился, а Артемий положил руки с пистолетами на колени. И только когда мы въехали в Лондон, он спрятал оружие в деревянный футляр.

— Однако же погода в Англии такова, что я хотел бы в зимние месяцы иметь регулярные назначения в миссии, — сказал он.

— В Петербурге уже вполне тепло, — промолвил я.

— Все-таки здесь март лучше, — вздохнул Артемий и добавил: — Решительно, граф Воронцов неплохо устроился…