Много лет назад, когда Айно схоронила своего мужа, Генриха, и осталась с ребятами на муки и горе, — все в деревне говорили:

— Вот и ещё остались люди, которых надо кормить обществу…

Дошли эти слова до Айно, и она с гордостью отвечала всем обидевшим её:

— У Айно у самой две руки…

— И какая глупая женщина, эта Айно, чего она храбрится? — с едкостью в голосе вставил своё замечание и старый, и усатый Томас, которого русские рабочие прозвали «пауком».

Дошли и эти слова местного купца до бедной вдовы, и она с насмешкой в голосе сказала:

— Ах, хамэхэки!.. Хамэхэки!.. [1]

Всё же Айно приходилось одолжаться у Томаса и деньгами, и товаром из его лавочки. И всегда она делала это с болью в сердце, но что было делать — и деньги в своё время нужны, не проживёшь и без кофе, керосина, спичек и круп разных.

Гордая Айно с молодости не любила деревенского богатея как и всех богатеев. Она помнила, как плохо приходилось её покойному отцу, когда тот, будучи торпарем, отбывал у помещика работу и жил как раб.