Эльмира Битаева

Шанс

Моим самым дорогим – маме, папе, Карине и Дианке

«Когда же мы встретиться сможем?»

«Не знаю». – «Ты занята?» – «Да…»

Он думал: оглянется всё же.

Да где там! Знать, слишком горда.

Тонка, как серебряный месяц,

Светла, точно свет из окна.

Кто знает, быть может, раз десять

В душе оглянулась она.

Кружева

Пять утра.

Зевая, я поднялась, стала готовиться к намазу.

Омовение. Струя воды тонкая-тонкая, чтобы шумом не разбудить спящих в доме. И движения быстрые, ловкие под тихий шепот молитв.

Выйдя из ванной, я оделась, накрыла темные волосы платком и ступила на маленький коврик. Выпрямилась, опустила взгляд.

Еще в детстве бабушка рассказывала, что во время предрассветной молитвы, маленькие ангелы сидят на плечах и молятся вместе с тобой. Эта мысль всегда меня умиляла и именно поэтому я старалась не пропускать утренний намаз, даже когда ложилась поздно.

В конце молитвы, когда я вставала с колен, было самое время попросить о чем-нибудь Аллаха. И каждый раз я задумывалась в нерешительности. У меня было все, что только можно было пожелать. И обычно я просила у Всевышнего здоровья родителям или мира семьям. Но в это утро я вдруг прошептала, держа перед собой руки:

– Аллах, пожалуйста, пошли мне ангела! Маленького, доброго. Не навсегда, а совсем ненадолго. Пожалуйста, мне бы только его увидеть!

После этого, я переоделась и спустилась на кухню.

Жили мы неплохо, в отдельном двухэтажном доме, правда, далеко от центра города. Хотя считать подобный факт недостатком было сложно, учитывая спокойствие и тишину окраинных районов. У нас был свой сад, где росла клубника, место для машин папы и брата, уголок для собаки и дворик из плитки, где стоял мангал и висела качающаяся деревянная скамья. Весной, с первым солнцем, я клала поверх досок толстое одеяло и качалась днями напролет. А летом – спала и ночью.

Семья наша небольшая: родители и мы с братом. Небольшая для Дагестана – даже в семьях моих друзей и знакомых было трое, четверо, а иногда и пятеро детей. Да и мне часто не хватало сестры. Брат давно перестал играть со мной в пинг-понг и после окончания школы доску для настольного тенниса, убрали в сарай. Туда же ушли баскетбольное кольцо и розовый кукольный дом, который я периодически доставала и вытирала от пыли.

Ближе к шести за воротами послышался знакомый громкий голос:

– Молоко!

Я взяла с полки мытые бутылки и купила сразу три литра.

Стоило мне вернуться, как на запах прибежала кошка и стала тихо мурлыкать и умываться у моих ног. Я отлила ей немного в миску, а оставшееся вскипятила, подсыпала манную крупу и налила собаке.

Разобравшись с животными, я переходила на людей. С мамой все было просто – на завтрак она пила зеленый чай с медом и ничего больше. Папа любил вставать попозже и требовал разогреть оставшийся с вечера ужин. А вот брат ждал чего-то свежего и горячего каждое утро.

Я сделала омлет и сырники, чтобы был выбор. И с чистой совестью стала готовиться к обеденному зачету в мединституте.

Через два часа донесся звук будильника сверху. А минутой позже со второго этажа, будто лебедь, упала белая рубашка.

– Погладишь? – сонно выглянул Артур. – Только быстро.

– Ладно… Есть будешь?

– Угу, поставь чайник.

Я закрыла учебник и стала прокручивать в голове все то, что мне удалось усвоить за эти два часа. Гистологию я не любила.

Собравшись, брат наспех выпил со мной чашку чая и вышел открывать ворота.

– Подвезешь после занятий? – спросила я, выходя за ним.

– Во сколько?

– В два.

– Хорошо, позвони заранее, – легко согласился он.

– В ателье, – добавила, я смутившись.

Артур недовольно открыл машину:

– Что это тебе все неймется?

– Ну пожалуйста! Я девочкам обещала…

– Отцу это не понравится.

– А мы можем… и не говорить.

Он мрачно на меня посмотрел и повторил, садясь за руль.

– Позвони заранее.

– Спасибо! Артур…

– Придержи ворота, – перебил брат и дождавшись пока я прижму железную ручку к стене, быстро выехал на улицу. – Удачи тебе, на зачете.

Я улыбнулась ему вслед.

Зачет я сдала с первого раза и радостно вышла к дороге, дожидаться Артура.

Проходящий мимо парень с усмешкой сорвал мою сумку и, забросив себе на плечо, стал ходить вокруг столба.

– Ты что, вообще что ли?! – возмутилась я. – Верни быстро!

Немного меня позлив, он все же вернул сумку и пошел дальше.

«Дикарь», – подумала я, уже куда менее радостно.

В тот же момент рядом остановилась серая затонированная машина.

– Кто это был? – строго спросил брат, глядя на удаляющегося парня.

– Дурак какой-то. Просто увидел, что я одна…

– Не увидел бы, если ты отошла, а не стояла прямо у дороги.

– Но я только подошла…

– Садись.

Чувствуя себя полной идиоткой, я села в машину и закрыла за собой дверь.

– А почему мы повернули в сторону дома? – встревожилась я.

– Потому что мы едем домой.

– Ты обещал!

Артур молча ехал дальше.

– Пожалуйста, Артур! У меня так мало времени до показа, а коллекция не готова. Там еще шить и шить.

– Пусть шьют без тебя.

– Они и так шьют! Но модели платьев придумала я! Мне очень нужно их закончить. Правда… очень нужно.

Уговорить его у меня не вышло. Мы вернулись домой и я в слезах скрылась в своей комнате.

– Что случилось? – испугалась мама.

– Зюма рвется стать портнихой. Объясни ей, что это стыдно.

– Стыдно работать и ненавидеть свою работу! – крикнула я, распахнув дверь.

– Не болтай много, – оборвал он.

– Ты завидуешь мне! Тому, что у меня есть любимое дело! Вот и бесишься!

– Зумруд! – прикрикнула мама.

Сжав ручку от бессильной злости, я опустила голову и закрыла дверь. И так позволив себе слишком много, я грустно села на ковер и набрала смс-ку: «Сегодня не приду». День был испорчен.

Когда Артур уехал, мама требовательно постучала ко мне и объявила, что вечером будут гости. Пришлось идти подметать двор, а потом лезть в сарай за пароваркой.

Заметив мое угрюмое лицо, мама пригрозила рассказать отцу. Но была пятница, после работы папа заходил в мечеть и возвращался поздно, поэтому бояться мне было нечего.

– Устроили ее в такой престижный ВУЗ, а она… Неблагодарная!

– Лучше бы дали мне поступить туда, куда я хотела!

– В Политехнический?! И работать всю жизнь швеей? Это сейчас ты такая смелая, когда тратишь наши деньги! А попробуй заработать сама. Попробуй, попробуй, – сердито повторяла мама.

Вечером к нам пришли два папиных друга – Гаджи с женой Заремой и Магомед с Аминат. Я знала этих людей с рождения, но все равно ощущала неловкость в их присутствии.

Мы накрыли стол во дворе, под навесом, так как обещали дождь. Папа жарил шашлыки на мангале и мужчины стояли рядом, громко говорили. Женщины сидели чуть дальше, за столом, и болтали о своем, житейском.

Я убиралась на кухне и сквозь окно слышала каждое их слово.

– А с Зюмой что? – поинтересовалась Аминат. – Я ее и не видела.

– У себя, наверное… – вздохнула мама. – Совсем замучила нас с этим конкурсом. В Москву хочет ехать.

– А Ахмед что говорит?

– Против, конечно…

Женщины помолчали.

– Может, замуж ее? – предложила Зарема, подумав.

– Нет, не хочу пока. Маленькая она, первый курс заканчивает. Пусть учится спокойно…

Но не успела я облегченно перевести дух, как Зарема продолжила:

– Племянник мой, сын Шамиля, университет в этом году оканчивает. Золотой мальчик, на моих глазах вырос, жалко будет, если чужим достанется. На Гагарина родители ему квартиру купили, в новом доме. Работает, на машину копит. Таких ребят нет, сразу уведут.