Между тем ветер крепчал, и по морю ходили высокие волны, хотя эта буря не имела и подобия того, что я много раз видел потом, ни даже того, что мне пришлось увидеть спустя несколько дней. Но и этого было довольно, чтобы ошеломить такого новичка в морском деле, ничего в нем не смыслившего, каким я был тогда. С каждой новой накатывавшейся на нас волной я ожидал, что она нас поглотит, и всякий раз, когда корабль падал вниз, как мне казалось, в пучину или хлябь морскую, я был уверен, что он уже не поднимется …

6. Все еще пятница Он заколотил-таки кошачью дверцу. Нет, вы представляете? Утром спустился по лестнице прямо в пижаме и сразу же схватился за молоток и гвозди. Бам, бам, бам, бам! Уж как я выразительно на него смотрел! И вдруг он поворачивается и говорит мне без зазрения совести: — Опля, дело сделано. Теперь сюда открывается — он толкнул дверцу ногой, — а сюда нет. В обратную сторону дверца действительно не открывалась. Он вбил гвоздь. — Вот так-то, — сказал он мне. — …

А Малыш уже перестал горевать по поводу пятен на полке. Он был счастлив, что у него есть такая чудесная паровая машина и что он познакомился с Карлсоном, лучшим в мире специалистом по паровым машинам, который так искусно проверил её предохранительный клапан. – Ну, Малыш, – сказал Карлсон, – вот это действительно «фут-фут-фут»! Вот это я понимаю! Лучший в мире спе… Но закончить Карлсон не успел, потому что в этот момент раздался громкий взрыв и паровой машины не стало, а обломки её разлетелись по …

Глава 3 Дела и мечты Генка ушел домой обедать, а Миша долго бродил по многолюдному и горластому украинскому базару. На возах зеленели огурцы, краснели помидоры, громоздились решета с ягодами. Пронзительно визжали розовые поросята, хлопали белыми крыльями гуси. Флегматичные волы жевали свою бесконечную жвачку и пускали до земли длинные липкие слюни. Миша ходил по базару и вспоминал кислый московский хлеб и водянистое молоко, вымененное на картофельную шелуху. И Миша скучал по Москве, по ее трамваям …

12 сентября Сегодня мама опять нудила про свет в ванной, про то, что я не мою за собой чашки и оставляю их, грязные, в разных местах квартиры. Да, это правда. Я оставляю, но не специально, как и свет в ванной. У меня очень мало радостей в жизни. Одна радость – прийти домой из школы (разумеется, важно, чтобы родителей дома не было), налить себе чаю, отрезать от батона горбушку, намазать ее маслом, а сверху положить ягодки клубничного или вишневого варенья и сесть смотреть телевизор, все равно что. …

Женя поселилась в этом доме ровно две недели назад. Ее так обескуражило предложение отца пожить вместе, что она, точно загипнотизированная, согласилась. Наверное, найдись тогда время подумать, ноги бы ее здесь не было. За тринадцать лет Морок ни разу не дал знать о своем существовании. Мол, не догадывался, что у него есть дочь. Разве в это можно поверить? Но узнав отца поближе, Женя неожиданно для себя поверила: не знал. Если бы знал – вряд ли бросил бы их с мамой. Кирилл Михайлович Мороков вообще …

Ну разве что собаку можно завести. В общем, перед нами болото с извилистыми тропами, которые ведут в обход самых страшных участков воды, мимо больших сучковатых деревьев — высоко-высоко над нашими головами из их ветвей складывается колючий полог. Воздух густой, темный и тяжелый, но эта густота, темнота и тяжесть совсем не жуткие. Здесь полным-полно живности, которой нет никакого дела до города и его жителей, множество птиц, змей, лягушек, кивитов, белок обеих разнавидностей и (ей богу, не вру!) есть …

— Тебя выручила скорость! — холодно сказал он оруженосцу. — Но ты встал против ветра. Я тебя не видел, но учуял твой запах. И голубь тоже. Белыш тут же ощетинился и резко бросил: — Сам знаю, что стоял против ветра! Уверяю тебя, эту безмозглую голубку я с одинаковой легкостью поймал бы из любого положения! Мне нет никакого дела до того, учуяла она меня или нет! С этими словами он вызывающе посмотрел на Огнегрива, и тот почувствовал, как его раздражение превращается в гнев. — Во-первых, …

Брат Медведя яростно взревел – жесткая шкура мгновенно покрыла плечи, простодушное мальчишеское лицо вытянулось, ощериваясь клыкастым оскалом… Раскинув когтистые лапы, над пришельцем угрожающе поднимался гигантский медведь. Завораживающий взгляд зверя-убийцы вонзился страшнее кинжальных когтей: да, из-за тебя! – Но все можно исправить! – выкрикнул Черный и прыгнул – навстречу когтям. Мечу. Пламени. – Вы-а-а-ан! – боевой клич вырвался из груди Жрицы, и ревом откликнулся ей Брат Медведя. Выжигая воздух, …

Никогда нельзя сказать, весел хатифнатт или зол, печален он или удивлен. Я уверена, что у него вообще нет никаких чувств. — А что, папа стал теперь хатифнаттом? — спросил Муми-тролль. — Нет, конечно нет! — ответила мама. — Неужели не понятно, что они обманом увлекли его с собой? — Вот бы нам в один прекрасный день встретить его! — воскликнула Тюлиппа. — Он бы, верно, обрадовался? — Конечно, — ответила мама Муми-тролля. — Но этому, пожалуй, не бывать. И она заплакала так горько, что все остальные …

— Женихи толпами валят, — Гарольд смотрел на уток. — И наши, и чужеземные. Моряки, купцы, рыцари. Приходят в храм, вроде бы просто в гости, и начинают хвосты распускать. Один капитан бросил своё судно, бросил команду, переселился к нам. Так влюбился в Ортензию — не уеду, говорит, без неё. Ты думаешь, она на него хоть раз взглянула? У них разговор простой: принц? Нет. Ах, нет? До свиданья! — Вот дуры! — сказала я в сердцах. — Что им принцы? Чем принцы лучше других? Взять хотя бы нашего… Как они там …

Маша осторожно начала обходить огромную орхидею, во все глаза рассматривая растения: куст на бутылевидной ножке выставил листики, похожие на ладошки, — неприятно розовые, толстенькие, в складочках, с тонкими красными жилками. Чуть далее в кадках стояли дети — маленькие, в вязаных шапках, закутанные поверх пальтишек в шерстяные шали. Маша бросилась к ним и никак не могла понять, почему детки все время отворачиваются от нее, не показывая лиц, пока не дотронулась до них. Шерстяная шаль на ощупь …

Мама бродила по комнате, проверяла, плотно ли закрыты окна, почему-то от них сильно дуло. Звякала посудой на тумбочке, поправляла одеяло, все ходила и ходила. – Пожить другой жизнью… – шепотом начала рассуждать Маша. – Папа сказал – принцесса, какое слово противное, так и представляешь себе что-то цаплеобразное, с длинным носом, жутко капризное, ноющее. Надо придумать другое слово. Например, от слова корона – коронелла, коронесса. Хотя ведь есть король, королева, королевна. Или… – Венцесса! – подсказала …

– Принимаем! – первым отозвался Фил, но тут же с сомнением покачал головой и сказал: – А вообще-то мы ведь можем никогда и не узнать, если кто-то, выражаясь литературно, солжет! – В любой игре возможны нарушения правил, – вставил Кудрявцев. – Пожалуй, нужно придумать штрафы тем, кого во вранье мы все же уличим. – Что предлагаешь? – деловым тоном спросила Чеботарева. – Прямо сейчас ничего умного в голову не приходит, кроме одного: тому, кого мы поймаем, будет запрещено приходить на новогоднюю дискотеку… …

— Эй, Иг, — говорю ему, — проснись и пой! Завтрак проспишь. Залезаю в холодильник в наивной надежде, что от сырости или по мановению волшебной палочки там что-то отыщется. Молока нет, масла нет, сыра нет. Чего только у нас нет! Короче, на завтрак или мюсли без молока, или яичница без колбасы. Пусть сами выбирают — у нас свобода. Вдруг по спине у меня побежали мурашки. Резко выпрямляюсь и поворачиваюсь лицом к столу. — Ты перестанешь когда-нибудь! — это Клык. Клык всегда появляется …

Глаза у Рикки-Тикки опять стали красные, и он, приплясывая, подбежал к Карайт той особенной, неровной походкой враскачку, которую унаследовал от своих прародителей. Походка забавная, но очень удобная, потому что дает вам возможность сделать прыжок под каким угодно углом. А когда имеешь дело со змеями, это важнее всего. Поединок с Карайт был еще опаснее для Рикки, чем сражение с Нагом, потому что Карайт такая маленькая, такая юркая и ловкая змейка, что если только Рикки не вопьется в нее сзади зубами …

Мы вошли в дом. Папа, мама и я. – Я присмотрю за Пити, – упрямо заявил Джош, не сдвинувшись с места. Папа начал было возражать, но потом сдался. – Ладно, как хочешь, – вздохнул он и покачал головой. – Я не собираюсь с тобой спорить. Не хочешь идти, не ходи. Можешь вообще жить снаружи. Судя по голосу, папа был крайне раздражен. – Я останусь с Пити, – повторил Джош, глядя на собаку, которая что-то вынюхивала на старой заросшей клумбе. Мистер Дейвз вошел следом за нами в прихожую и закрыл за собой дверь, …

– Я скоро рук не буду чувствовать. – Иди уже. Переоденься пока доктора еще нет. Сам весь грязный. Девушка еще пару раз приходила в сосзнание, но тут же снова ускользала. Когда ее кожа перестала быть землистого оттенка, а тело даже слегка порозовело Пат перенес незнакомку на перестеленную кровать, а Мэри укрыла ее уже теплым одеялом. Примерно в это же время раздался звонок в дверь: приехал врач. Незнакомка спала уже сутки. Доктор ее осмотрел и не нашел никаких сильных повреждений, но посоветовал все …

— Слушай! Ты должна найти ящик! — сказал Снифф. — Какой ящик? Чей? — спросила Мартышка. Она уже совсем забыла про секрет. Снифф вздохнул и пошёл к длинному мысу, выступавшему далеко в море. Одна за другой возвышались здесь крутобокие скалы, скользкие, чёрные и неприветливые. Местами они спускались прямо в море, так что оставался лишь узкий мокрый каменный уступ, пройти по которому мог разве что канатоходец. Снифф остановился и испуганно прижал уши. — Трусишь? — спросила Мартышка. — Кто? Я? Вот ещё! …

«БЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ». Человеческие страсти удивительно загадочны, и дети подвластны им не меньше, чем взрослые. Те, кем они завладеют, ничего не могут толком объяснить, а те, кто не ведает страстей, и представить себе не в силах, что это такое. Есть, например, люди, рискующие жизнью, чтобы покорить какую-нибудь заоблачную вершину. Но ни они сами, ни кто-либо другой на свете не могли бы сказать, зачем им это понадобилось. Другие буквально разоряются, чтобы завоевать сердце той, которая о них и слышать …

— Успокойтесь! Я не собираюсь занять место воспитателя, — сказал учитель после короткой паузы, — в том смысле, как вы это понимаете... Вы достаточно взрослые, и думаю, что нянька вам не нужна. Если же воз никнут какие-нибудь недоразумения, то у вас есть, во-первых, староста. Кто староста класса? — Я, — еле слышно сказала Женя поднимаясь. Учитель взглянул на девушку. — Ах, это вы и есть староста! Кто комсорг? — Это я! — сказала Катя и нехотя встала. — Иванова Екатерина. — Много в классе комсомолок? …

– Поверить не могу! – воскликнула она в восторге. – Поверить не могу! – воскликнула она снова минутой позже, когда, наконец, решилась заглянуть внутрь, однако теперь в ее голосе звучало негодование. – Что? – растерялась мама и заглянула через плечо дочки в коробку. Там лежал другой телефон. Не розовый, а сиреневый. Не раскладушка, а круглый кулон на витом шнурке. И рядом пакетик с простыми белыми стразами. – Не Glamour choolgirl, – поняла мама и взглянула на папу. – Не нашел я ваш гламур, – стал …

— Но, папочка, — сказала Сара, — если я буду каждые несколько дней покупать куклу, у меня их будет слишком много и я не смогу их всех любить. Куклы должны быть подругами. Моей подругой будет Эмили. Капитан Кру взглянул на мисс Минчин, а мисс Минчин взглянула на капитана Кру. — Кто это Эмили? — спросила мисс Минчин. — Расскажи мисс Минчин, Сара, — произнес капитан Кру с улыбкой. Зеленовато-серые глаза потеплели, и Сара без тени улыбки ответила: — Это кукла, которой у меня еще нет. Папа обещал мне …

Два главных правила принцессы: 1. Не каждая лягушка - принц. 2. Если долго целовать жабу, в конце-концов можно... в нее превратиться. В финале конкурса "Сказки зеленого леса" в номинации "Сказочная миниатюра" рассказ вошел в десятку лучших. Подарок для принцессы Солнце клонилось к закату. Белесое от дневного жара небо неторопливо наливалось сочной глубокой синевой. Пожухлая трава, будто почувствовав приближение ночной прохлады, начала понемногу оживать. Над землей разлился тонкий пряный аромат полевого …

– Давайте я помогу. – Помоги. А то мне при моих размерах опасно прыгать по столам… Они подтянули к стене полированный обеденный стол, мальчик опять хотел сбросить кроссовки, но Вера Вячеславовна сказала, что не надо, и постелила на стол газету. Мальчик вспрыгнул на него, ухватил молоток и гвоздь, вопросительно оглянулся. – Стенка мягкая, деревянная, – объяснила Вера Вячеславовна. Только вбить надо повыше, где кромка обоев. Дотянешься? Он потянулся вверх изо всех сил, приставил гвоздь. – Так хорошо? …